Пояс

Подпоясанного человека «бес боится»
Еще в начале 20 столетия пояс был неотъемлемой частью славянской одежды: повседневной, праздничной, ритуальной. Самые разнообразные узорные пояса еще в 1920 г. носили в будни и праздничные дни, взрослые и дети, мужчины и женщины. Женщины носили пояс на талии поверх фартука, либо под грудью. Мужчины – высоко под грудью, на животе или ниже живота, обкручивая его вокруг стана не менее двух раз.

Завязывался пояс узлом спереди или с боку чтобы концы свешивались на 20-40см и более. Способ навязывания поясов, обозначал их длину которая варьируется от1,5 до 4м., отдельные пояса достигают 5-6м. Ширина поясов тоже различна, обычно повседневную рубаху подпоясывают тонким полувершковым поясом (22мм) или вервью (специально сплетенная из льна веревка). Праздничную рубаху подпоясывали разноцветным, с родовой обереговой символикой вершковым поясом (44,45мм), а ритуальную рубаху широким поясом в 1,5-2 вершка(6,5-88,9мм).
Пояс в традиционной одежде объясняется не только функциональной необходимостью, но и наделяется глубоким символическим смыслом. Повязывание пояса означает готовность к деяниям и способность эти деяния осуществить.

Ношение пояса также связывалось с моральным обликом человека. Отсутствие пояса усматривалось как нарушение обще принятых норм поведения. По сей день негативное значение имеют слова «распоясаться, поясничать и т.д.».

Пояс как часть одежды человека принимающая форму круга повсеместно употреблялся в качестве оберега. Считалось, что подпоясанного человека «бес боится», снятие пояса означало приобщение к потустороннему миру, к нечистой силе и т.д.
Поэтому пояс снимали при добывании цветка папоротника в ночь празднования дня Бога Купала при поисках клада.

С помощью пояса устанавливается связь между своим и чужим пространством, старым и новым домом. Так у Белорусов при переходе в новый дом хозяин перетягивает все членов семьи за пояс. Когда девица была готова выйти замуж за молодца которого ей сватали, она дарила ему поясок.
Магические свойства пояса, скрепляющего союз молодых использовался в свадебном обряде: поясом обвязывали жениха и невесту, тем самым соединяя их в одно целое. Пояса дарились музыкантам на свадьбе, родичам жениха и гостям. Входя после свадьбы в хату жениха невеста кидала поясок на печь(показывая домовому, что она новая хозяйка). До стола молодых вели на поясе. В первые дни после веселья молодая идя поводу, ложила поясок на сруб колодца. Подметая хату завязывая поясок на веник. Есть сведения что иной раз невеста раздавала на свадьбе более ста поясков.
Поясом связывали первый сноп урожая. При первом выгоне скота в поле у восточных славян было принято расстилать в воротах пояс, чаще красный. Его также привязывали к рогам коровы, клали к пастухам в сумки. Первую борозду вели коня за пояс. При покупку скота его вводили в новый дом через пояс. Во Владимирской губернии в этот момент приговаривали: «забывай старого хозяина, привыкай к новому.».

В славянской традиции пояс это источник жизненной силы. Он обладает оздоровливающим и оплодотворяющим свойствами. В тамбовской губернии с целью расположить молодую к рождению детей к ней на колени сажали мальчика, она целовала его и дарила «девич пояс». Если поясом с изображением «зайчика» опоясать свою супругу во время беременности то она будет рожать только мальчиков, продолжателей рода. Широким мужским поясом спелиновывали младенца. Пояс с родовой обереговой символикой является своеобразным фильтром, который защищает человека от негативных влияний из вне: порчи, сглаза, дурных пожеланий и т.д.
Обереговые свойства пояса знахари при необходимости могли усилить определенным заговором.

Значение пояса в русских семейно-бытовых обычаях и обрядах
А.А. Лебедева "Значение пояса и полотенца в русских семейно-бытовых обычаях и обрядах XIX-XX веков"
В этнографической литературе еще не рассматривалось обобщенно значение пояса в русских семейно-бытовых обрядах. Наши многолетние полевые исследования, проходившие в разных регионах России и Украины, работа над документами архивов и ознакомление с многочисленными коллекциями различных музеев позволили собрать значительный материал по названной теме.

В настоящей статье мы объединяем наши наблюдения и изыскания о поясе и полотенце как предметах определенных обычаев, поскольку эти предметы в обрядах XIX в. нередко употреблялись вместе или взаимозаменялись.

Пояс бытует с очень отдаленных времен, о чем есть убедительные археологические и письменные свидетельства, и мы обратимся к ним. В V в. до н. э. Геродот записал в Причерноморье скифскую генеалогическую легенду: Геракл оставил сыновьям в наследство пояс и лук. Только один сын – Скиф сумел натянуть этот лук, и наследство досталось ему – родоначальнику скифских царей.

Образцы скифских поясов встречены археологами в погребениях и зафиксированы памятниками изобразительного искусства. На всех скифских каменных статуях – памятниках умершим, даже самых схематичных, непременно показан пояс. На памятнике под Днепропетровском выгравированы у пояса лук и булава, а на памятнике скифского воина, найденном на Кубани, – кинжал. Пояс выгравирован на полутораметровой диоритовой скульптуре в Крыму и на каменном изваянии времен неолита во Франции, причем здесь концы пояса спущены спереди и даже выгравирована на концах бахрома, как у мягких поясов.

Собрание поясов в Государственном Эрмитаже позволило выяснить, что пояс у скифов состоял из трех слоев кожаного ремня с нашитыми пластинками из металла (чаще бронзы). Имеются свидетельства, что и скифские женщины, выполнявшие мужские работы, носили пояс.

В славянских курганах X—XIII вв., принадлежавших сельскому населению – «смердам», в погребениях находят узкие кожаные пояса с медной пряжкой .

Пояс издревле являлся хранителем «калиты», т. е. кошелька: на поясе и за поясом хранили оружие. Эта давняя традиция дошла до XX в. в более расширенном варианте. Помимо кошелька и оружия, к поясу прикреплялись кресало, нож и мешочек с табаком, а за пояс ямщики затыкали кнутовище бича или кнута. У женщин к поясу прикреплялся карман, в котором хранились ключи от кладовок, сундуков и лакомства для детей, почему со временем такой карман был назван «лакомка».

Терракотовые статуэтки мужчин, найденные С. ГГ. Толстовым в Хорезме, также были опоясаны по талии. Монументальная живопись архитектурных памятников VI– МП вв. Средней Азии и средневековые миниатюры изображают мужчин с поясами. Весьма интересные данные о значении пояса сообщает в своей книге по Самарканду известный этнограф О. А. Сухарева: «Опоясывание верхней одежды символизировало готовность к служению, к действию». Готовность к профессиональному труду означало опоясывание ученика-ремесленника во время ритуала посвящения его в мастера. Со временем сфера употребления пояса расширяется. Даже в середине XX в О. А. Сухарева наблюдала, как шаманка, приступая к гаданию, опоясалась. Древняя традиция устойчиво продолжала бытовать.

В быту и обрядах русских поясу издавна придавалось большое значение. Мужчине без пояса считалось находиться на пароде, в обществе крайне неприличным Распоясать человека означало обесчестить его. Снятием пояса был оскорблен на пиру внук Дмитрия Донского князь Василий Косой (середина XV в.), что послужило предлогом к войне .

О большом значении, которое придавалось поясу, свидетельствуют меткие народные выражения, связанные со словом «пояс». Например, «распоясаться» означает утратить приличие поведения. По русским поверьям, ходить без пояса было так же «грешно», как и без креста. В русском фольклоре «без креста, без пояса» появляются отрицательные герои.

С древнейших времен человеческого общества пояс, видимо, рассматривался как некий оберег, магический объект, способствующий благополучию и удаче того, кто его носит. Народ верил в могущественную силу пояса. Об этом свидетельствуют рукописные книги простонародной медицины, где пояс рассматривался как оберег: «А от всех колдунов и от всякой порчи носят на голом теле пояс вязаный. И при этом талисмане не может действовать никакое колдовство».

Самуил Коллинз, проживший девять лет в Москве при Дворе Алексея Михайловича, отмечал, что русские верят, что пояс придает силу, поэтому, писал он, «Ни мужчины, ни женщины не ходят без поясов под страхом небесной кары».

Исследователь Н. П. Гринкова писала, что, по-видимому, в первоначальной стадии пояс являлся сам по свое магическим объектом. В быту русских крестьян он и в XIX веке признавался оберегом, с чем связано и опоясывание новорожденного во время крещения. Родившийся человек получал талисман, с которым проходила вся его жизнь. Старообрядцы, более длительно хранящие ритуальное значение вплоть до недавнего времени. Пояс, надетый при крещения на голое тело, носился до кончины и даже в бане не снимался.

Об отношении к поясу как к магическому объекту свидетельствует и такой факт, приведенный в статье Г. С. Масловой. Она пишет, что, по рассказам старожилов из д. Заборье Вологодской губ., священник у них не разрешал венчаться в подпоясанном сарафане. Однако исподку (под сарафаном) невесты все равно подпоясывали.

В Смоленской губ. существовал обряд входа в новый дом: хозяин входил первым, а за пояс втягивал в дом всех членов семьи.

Пояс употреблялся в заговорах от болезни. Больной лихорадкой шел в лес, находил осину, кланялся ей и говорил: «Осина, осина, возьми мою трясину, дай мне здоровье». После чего перевязывал осину своим поясом. Сходные обрядовые действия с поясом прослеживаются по материалам в приграничных с белорусами и украинцами русских селениях. Хотя со временем пояс приобрел более утилитарное значение, он продолжал играть большую роль в народных гаданиях, обрядах, во многих заговорах и как оберег. Люди верили, что можно повредить человеку, произведя над его поясом различные колдовские действия. Были заговоры на поясе и гадания. Так, в Вологодской губ. Девушки на поясе гадали о своем суженом: к поясу на ночь привязывали замок, запирали его и ключ клали под голову со словами: суженый-ряженый, отомкни меня. В Смоленской и Калужской губерниях под Новый год хозяйки связывали попарно бытовые и хозяйственные предметы по примете: в наступающем году все в доме будет удваиваться, прибавляться. Девушки, желавшие выйти замуж, искали в лесу две таких осины, которые можно было перевязать одним поясом, и если находили, то считали, что желание их о замужестве сбудется.

Вера в магическое значение пояса имела несомненное место и при дарении поясов во время сватовства и свадьбы. Если невеста передала жениху пояс, то уже не имела права изменить решение и отказать жениху. Как правило, невеста дарила жениху вытканный ею узкий шерстяной пояс в красных тонах.

В Тамбовской и Псковской губерниях во второй половине XIX в. сохранялся обычай с поясом: во время сватовства на полу перед невестой клали красный пояс в виде круга, и если невеста была согласна на брак, она прыгала с лавки в середину круга.

На Руси пояс служил и родительским благословением и передавался по наследству из поколения и поколение. Во время наших полевых работ в русских солениях Сибири в некоторых семьях нам показывали тканые пояса, пережившие не одно поколение и как память сохраняемый в семье. В музеях Тобольска, Омска, Челябинска и других городом мы фиксировали пояса и опояски, изготовленные почти 200 лет назад и переданные и музеи современными наследниками.

В высших сословиях пояса имели и большую материальную ценность по своему материалу и отделке. В духовной грамоте Дмитрия Донского имеется перечень разных поясов, передаваемых им своим сыновьям. При этом сообщались особенности поясов: например, «с калитою» т. е. кошельком. На поясе и за поясом носилось оружие. В духовной грамоте Дмитрия Донского упоминаются имена мастеров, изготовлявших княжеские пояса.

Производство поясов на Руси исследователи прослеживают с XIII в. Помимо поясов местного производства, бытовали привозные восточные (иранские, персидские) пояса – кушаки. Кушаки и местного изготовления, и привозные были шелковые, дорогие. И XVI— XVII вв. такими кушаками опоясывалась верхняя княжеская одежда. П XVIII в. и связи с изменением моды в оде ж до высших сословий шелковые кушаки бытовали исключительно среди купечества и зажиточного крестьянства. Московская мануфактура, учитывая изменение спроса, стала выпускать кушаки, рассчитанные на относительно широкого потребителя, более дешевые.

Пояса на Руси изготовлялись из самых рамных материалов. Правящее сословие могло иметь кованные из благородного металла пояса золотые и серебряные, с дорогими каменьями; кожаные, со всякими украшениями, наподобие скифских, и тканые шелковые кушаки с пологой и серебряной питью. Такие пояса и кушаки не характерны дли бытовании в народной среде, и далее мы не будем на них останавливаться.

Материал и внешний вид пояса зависели от его назначения, от сословного и имущественного положения владельца. И народе были распространены пояса им льняной и шерстяной пряжи – вязаные, тканые, плетеные, реже – шелковые тканые, плетеные фабричного изготовления. В каждом крестьянском хозяйство изготовляли пояса женские и мужские для повседневного употребления и праздничные.

Древняя техника узорного тканья – «на дощечке» так называемая браная техника, обстоятельно рассмотрена в работах Н. И. Лебедевой и в статье В. И. Смирнова. В задачу данной статьи освещение народной технологии изготовления поясов не входит. Отметим лишь, что на дощечках изготовляли пояса рукодельницы Европы и Азии еще в XI—XIII вв.

Традиционно русское – это не значит что-то застывшее неизменное, а изменяющееся в определенной национальной направленности. Поиски народности, поиски национального начала – это этнический принцип.

В XIX в. в русских крестьянских семьях продолжалось изготовление предметов обрядового и утилитарного назначения. Обрядовые действия зависели от практической деятельности человека, воспринимались как своеобразное, но очень нужное добавление к ней, необходимое для благополучной жизни как оберег от всякого зла. Веря в магическое значение пояса, иные невесты раздаривали во время свадьбы и в предсвадебные дни до ста поясов, и потому некоторые девушки с девяти – двенадцати лет начинали ткать пояса.

Женщины носили с горничной одеждой длинный пояс (иногда до 5 м), несколько раз обертывая его вокруг талии. Следует отметить, что в XIX—XX вв. прослеживаются локальные варианты способов повязывания поясов. Так, в русских селениях Забайкалья пояс туго охватывал талию и концы его прятались за пояс и в повседневном, и в праздничном ансамбле одежды. В забайкальском варианте пояс был необходимой деталью одежды, он ее завершал, но не выставлялся напоказ, хотя и орнаментировался при изготовлении традиционными ромбами, крючками. В других регионах пояс и в мужской и женской одежде был заметным украшением ансамбля костюма. В силу традиции в наше время сохраняются примеры использования древних мотивов сюжетного орнамента, нередко совершенно непонятного его исполнительницам, особенно в старообрядческих селениях, где дольше сохраняли бытование ранние формы славянской культуры, в том числе ранние орнаментальные мотивы на поясах, полотенцах.



Во время наших полевых работ мы многократно фиксировали на поясах ромб с крючками –один из основных элементов крестьянского геометрического орнамента Х– XX вв. на огромной территории расселения славян. Ромб встречаем в тканых и вышитых узорах на поясах и полотенцах. Изображения богини и древа в вышивках часто бывают ромбовидны. Безусловно ромб не только славянский орнамент, а общечеловеческий, так как территория его бытования огромна и прослеживается от палеолита до современности. Ромбу придавалось магическое свойство. Цепочка ромбов прослеживается на поясах XIX – XX в., изготовленных и широко бытовавших в разных регионах.

Еще в середине XIX в. в некоторых регионах России сохранялся обряд «чтения» узоров во время крещенских смотрин невесты. Знающая пожилая женщина показывала собравшимся изделия невесты и объясняла значение каждого узора. На поясах узор очень сложен, орнамент разных цветов как бы вкладывается один в другой.

Ромбы, круги, криволинейные свастики имели значение амулетов. Как символ плодородия ромб с крючками был связан, возможно, с магией входа в новое жилище, в хозяйственные постройки. Позднее прямое магическое значение знака забылось, но традиция еще охраняла знак от искажений как «полезный», «хороший», как нам и объясняли старушки орнаментальные знаки на своих поясах или на поясах, полученных по наследству от матерей, бабушек. Так же: «так полагалось», «так издавна ткали» – нам объясняли вытканный на концах пояса женский силуэт или геометризованное изображение женской фигуры.

Пояс, видимо, продолжал иметь значение амулета, оберега для рассказывавшей нам старушки, поскольку на другой день она отказалась продолжать беседу, сказав, что «много нагрешила с нами вчера» (старообрядческая деревня Белоногово Курганской обл., 1972 г.).

В отличие от Забайкалья в русских селениях Притоболья пояс в праздничном ансамбле одежды именно выставлялся на показ и потому концы пояса, свисавшие вниз, обильно украшались кисточками и помпонами «китицами», «кутасами» из разноцветной гарусной шерсти, бисером, стеклярусом, серебряной или золотой нитью. Сходное украшение поясов прослеживается в ряде губерний Европейской России.

Орнамент постепенно превращался в Украшение. И на смотринах невест, которые и в начале XX в. сохранялись в ряде мест, уже не проводилось смысловое чтение орнаментов на их изделиях. Столько фантазии и мастерства вкладывала исполнительница в создание поясов не случайно. Поясу в народных обрядах отведено одно из ведущих мест, особенно в свадебном.

В XIX в. повсеместно бытовали пояса и опояски «со словесами» посвящения на дарственных поясах, а на выполненных по заказу - с указанием, кому принадлежит пояс или опояска, а нередко и с именем мастерицы В Тюменском музее хранится опояска из старообрядческой деревни Шатрово, на которой выткана дата изготовления – 1811 год, – имя автора и владельца. В 1948 г. Наследники подарили опояску в музей.

На Алтае в сельском музее в 1970 г. мы фиксировали пояс, тканый в 1954 г. девицей Зыряновой и подаренный любимому парню; на поясе вдоль центральной полосы вытканы слова: «Как смотрю па него, мне отрадно, легко, но не видеть его мне очень тяжело».

Нередко неграмотная ткачиха на поясе набирала буквы безо всякого смысла и даже в перевернутом виде; буквы ткались в строку. Как предмет подарка пояс долго сохранял значение, а как оберег сохраняется и по сей день в старообрядческих селениях у пожилых. Видимо, не случайно бахрома на концах поясов перевязывается конским волосом.

По наблюдениям исследователя Н. И. Лебедевой в 1926 г., в селениях Калужской обл., где уже не носили поневу, обряд, связанный с надеванием ее, был перенесен на «надевание красного пояса». Такой обряд проводился перед отправлением невесты к венцу и без присутствия мужчин. Во время этого обряда невеста стояла одетая в венчальную тонкую льняную рубаху, подпоясанную шерстяным красным поясом с кистями. Обряд опоясывания сопровождался шутками, часто нескромного характера .

Со временем расширяется сфера употребления пояса в обрядовой сфере и на каком-то этапе происходит соприкосновение пояса и полотенца как магических объектов

Сейчас мы еще не можем твердо сказать, когда это произошло, но в XIX в. прослеживается совместное их употребление как оберегов. В Смоленской губ. бытовало поверье, что овцы будут дружно возвращаться с пастбища домой, если при первом выгоне их после зимы на пороге овчарни расстелить пояс и полотенце, по которым они пройдут на пастбище. В русских селах Сумской обл., когда молодых клали на постель в первую брачную ночь, дружка связывал им ноги поясом – «чтобы дружно жили», а в селах Харьковской обл. – полотенцем.

После проведения обряда крещения мать новорожденного в знак благодарности одаривала кума и куму – каждому давали по пирогу, завернутому в полотенце и вязанному шерстяным поясом. В некоторых приграничных с Белоруссией русских селениях во время венчания под ноги молодым клали пояс и полотенце

И у других народов пояс и полотенце усматривались как равнозначные обереги и талисманы. Так, в далеком от России Бани в храм может войти человек любой веры, по он должен опоясать себя поясом или полотенцем; русским журналистам вынесли полотенца, и они, выполнив требования обряда, вошли в храм, где жрец освящал фрукты в корзинах, принесенные женщинами. Был день поминания предков – большой праздник в Бали. Этот пример мы привели как доказательство широты и, видимо, глубокой давности равнозначного бытования пояса и полотенца как магических объектов как у славян, так и других народов.

Пояс и полотенце – предметы крестьянского труда и большого творчества – сопровождали славянина от рождения и до кончины в разных жизненных коллизиях – трудовых и праздничных.

Непременным в обрядовой и повседневной жизни являлось полотенце, с ним связано множество примет, берущих начало со времен язычества. Об этом свидетельствуют археологические находки, ранние миниатюры, письменные источники и полевые этнографические материалы. Полотенце – самый распространенный вид орнаментированных изделий в быту русских крестьян.

Б. А. Рыбаков отмечает, что в ранних бронзовых изделиях восточных славян находят имитацию вышитого полотенца с фигурой женской богини.

Исследователи начала XIX в. отмечали поклонение славян старым деревьям, особенно дубам и липам. Поклонение природе, солнцу, сохранившееся со времен язычества, довольно ярко прослеживается в разных регионах и в XX в. Так, в г. Галиче жители ходили на Поклонную – Ярилину гору, где украшали деревья, водили хороводы, пели песни – славили Ярилу. Этот обряд прослеживался и в г. Переславле-Залесском в форме весеннего народного гулянья в небольшой роще на Ярилиной горе, куда приносили узорные полотенца. Священные рощи с часовнями отмечены также па европейском Севере, куда жители ходили в традиционные дни и также, как в других местах, носили вышитые полотенца.

Культ деревьев, зафиксированный этнографами на Левобережной Украине в первой половине XIX в., в несколько измененном виде продолжает жить на Ровенском Полесье в обряде русального «куста». Куст изображает красивая девушка, празднично одетая и подпоясанная обязательно красными поясками, за которые затыкала ветки березы, липы.

Полотенце - один из древнейших типов женского головного убора у славянских народов, называвшийся «убрус» На Руси особенно почиталась икона «Спас на убрусе». Уже на первых дворцовых полотняных мануфактурах XVII в. в значительном количестве изготовлялись полотенца-убрусы с затканными и вышитыми узорными концами, которые предназначались не только царскому двору, но и на продажу.

Полотенчатый головной убор в XIX в. довольно широко бытовал в Тульской, Калужской и Брянской губерниях. В ряде селений Брянской губ. женский полотенчатый головной убор был распространен и в начале XX в. В XIX в. и девушки этого региона в праздники и при посещении церкви носили головные полотенца с затканными или вышитыми концами.

Полотенце из льняного холста, сложенное в четыре ряда вдоль, клали на лоб, затем его переплетали на затылке и выставляли вперед концами, украшенными в красных тонах геометрическим орнаментом. Красный цвет у многих народов в древности символизировал животворящие силы природы, ему приписывалось магическое свойство способствовать жизненным силам человека. Красный цвет в одежде также связан с представлениями об охранном значении.

С этим, по-видимому, связаны и красные полосы орнамента на убрусах и на специальных свадебных полотенцах, которые широко бытовали и в начале XX в. Свадебное полотенце, которым покрывали невесту, делалось длиной до трех метров, па концах нашивались полосы кумача, красное кружево. По долевой стороне полотенца, спускавшейся на лоб, пришивали в обмет красную полосу или вышивали красной шерстью ромбы, треугольники – охранный орнамент. В свадебном полотенце очень ясно сохранилось значение оберегающего покрова ткани, которым закрывали невесту «от сглазу», усиленное охранным орнаментом, выполненным красными нитками.

У бухтарминских старообрядцев невесту во время свадебного обряда покрывали красным покрывалом длиной в два метра, спуская несколько на лицо; красным покрывалом, накрывали невесту и в Рязанской губ., но поверх свадебного полотенца. Во многих русских селениях Среднего Поволжья после первой брачной ночи молодую проводили по «красной дорожке», то есть разостланному на полу красному полотенцу.

Известный исследователь народного искусства В. Стасов утверждал, что «у народов древнего мира орнамент никогда не заключал ни единой праздной линии: каждая черта тут имеет свое значение, является словом, фразой, выражением известных понятий, представлений.

Творчество народных масс органически связано с жизнью и бытом. Проблема связи народного творчества с жизнью, экономическим укладом той среды, в которой оно возникает и бытует, эта проблема, поднятая в работах известного исследователя крестьянского искусства В Г Воронова, продолжает оставаться весьма существенной и сегодня, несмотря на имеющиеся публикации по разным вопросам крестьянского искусства. Полотенце - самый распространенный вид народного искусства в интерьере , в быту, в обрядах.

О полотенцах в русском быту и обрядах есть несколько публикаций, в которых их авторы рассматривают разные вопросы обрядового значения полотенца. Так, Д. К. Зеленин в статье начала XX в. рассмотрел «обыденные* полотенца и высказал суждение в пользу общерусской древности этого явления. В начале XX в. обряды, связанные с «обыденными» полотенцами, более сохранялись в Белоруссии и встречались у мордвы. «Обыденники» ткали против мора, для испрашивания дождя или вёдра. Обыденное полотенце в древности ткали тайно за сутки или за один световой день, и после проведения положенного ритуала оно и все орудия труда сжигались. К XIX в. относятся факты, свидетельствующие о христианизации этого обряда: обыденное полотенце не сжигали, а несли в церковь и вешали на икону.

В XIX в. в некоторых селениях Вологодской губ. девушки, желавшие выйти замуж, ткали «обыденную пелену»-длинное полотенце. Для тканья объединялись несколько девушек, чтобы закончить работу в один день. В этих местах пелену ткали к покрову и, закончив работу, несли пелену в церковь к иконе «покрова»; в других селениях обыденная пелена делалась в один из дней, связанных с почитанием Параскевы Пятницы, чаще на девятую пятницу после пасхи.

В работах Г. С. Масловой уделено большое внимание русским вышитым полотенцам – технике вышивки, семантике изображений, бытовым сюжетам и мотивам орнамента, особенно обрядовых полотенец европейского Севера и сопредельных территорий.

Н. И. Гаген-Торн обобщенно рассмотрела обрядовые полотенца восточных славян и народов Поволжья в ракурсе происхождения оборега. К. Э.Бломквист в небольшой статье на материалах Русского музея – полотенцах, экспонировавшихся па выставке, коснулась их роли в крестьянском интерьере, в свадебном и похоронном обрядах. Вышитыми полотенцами перевивали дугу и увешивали спинку свадебной телеги или саней; полотенцами же связывал дружка жениха и невесту во время свадебного обряда; вышитые полотенца держали в руках жених и невеста в церкви во время венчания и но окончании церемонии дарили их священнику; во время родов «бабка» принимала младенца на новое полотенце, чтобы новорожденный жил в достатке. С тем же смысловым значением во время обручения («рукобитья») руки жениха и невесты соединяли, обернув полотенцем.

И. И. Шангина рассмотрела характер вышивки па обрядовых полотенцах XIX–XX вв. Она обратила внимание на архаический пласт сюжетной вышивки на обрядовых полотенцах XIX –начала XX в., а также на смысловое содержание главных образов вышивки и организуемых ими сюжетов.

Полотенце широко вошло в быт и семейные обряды и в зависимости от применения получило много наименований. Со временем термин «убрус» заменился терминами «рушник», «плат», «полотенце», «утиральник» и др. В собрании Государственного Исторического музея имеются богато украшенные вышивкой «ширинки» XVI в. Название связано с их изготовлением: они отрезались от куска холста или полотна по размеру его ширины. Ширинки использовались в различных семейно-бытовых обрядах, особенно много их раздаривала невеста на свадьбе.

В давнее время орнамент каждого полотенца по сюжету соответствовал месту, где его располагали в интерьере во время свадьбы. Со временем, когда утратилось смысловое значение орнаментальных мотивов, в каждом регионе выработались свои вкусы, сюжеты и традиции в вышивке полотенец. Так, вышивками с бытовыми мотивами в конце XIX – начале XX в. в Вологодской губ. было принято украшать праздничные полотенца. Г. С. Маслова отмечает, что в Устюженскому. полотенца – «занавесы» специальные мастерицы выполняли по заказу крестьян для украшения интерьера в день свадьбы. «Занавес», на котором по красному кумачу было вышито праздничное застолье, растягивали по стене над молодыми, посаженными в переднем углу.

Полотенца, предназначавшиеся для убранства интерьера, вышивались весьма богато. Полотенца бытового назначения украшались вышивкой или тканым узором. Как мы уже говорили выше в середине XIX в. еще были знатоки смыслового орнамента и на полотенцах вышивали традиционные ромбы, репьи, кресты, другие геометрические узоры. Позднее лишь в отдельных регионах выполнялся традиционный орнамент. На полотенцах европейского Севера употреблявшихся в интерьере в XIX и начале XX в почти повсеместно прослеживается в вышивке изображение священного дерева, великой богини и сопровождающих ее зверей, птиц, коня.

В Курской губ. в конце XIX в. на полотенцах ткали драконов, двуглавых орлов, птиц и пр. Женщины ткали «для дому», а девушки – для приданого. Продавать свои изделия здесь считалось «зазорным». Девушки по традиции к поре замужества готовили столько рушников, чтобы ими можно было одарить всю родню жениха, повязать сватам и дружкам, передать положенное в церковь, украсить стены в доме будущего мужа в день свадьбы, да еще много непредвиденных даров могло понадобиться в эти дни. Недаром была сложена в Сибири песня:

Дары вы дары,

Тюнкъи были полотняны,

Не год я вас шила,

А в один час раздарила.

На свадьбах и в начале XX в. был своеобразный смотр талантов невесты, которые выражались в предметах ее рукоделия и особенно в трехметровых тканых и вышитых полотенцах, которые развешивались по стенам,- «накрючники», «наспичники», «пристены» с метровым узором наконцах, «зеркальные», «маховики». На европейском Севере, в Притоболье, на Алтае маховики вешались для обрамления на зеркало, на портрет в рамке. Маховик имел широкий орнаментированный конец, соединявший два конца полотенца, отсюда и своеобразный термин – маховик Особенно богато орнаментировались «божники», которые вешали над божницей над иконами; иногда такое полотенце имело в длину семь метров, концы спускались по сторонам божницы.

В пароде считалось, что свадьба без даров – ненастоящая свадьба, а потому все невесты и родители старались готовить дары заранее, и в первую очередь пояса и полотенца. Дары имели престижное значение как показатель обеспеченности невесты, ее рукодельности и трудолюбия. Вместе с тем подарки делались с целью сближения с семейством мужа и его родными.

Очень убедительный материал о количестве раздариваемых полотенец на свадьбе в Вологодской губ. Приводит Н.А. Иваницкий. Начиная с первого дня сватовства полотенце выполняет определенную роль в обряде. Так, если невеста согласна на брак, она дарит жениху и всем приехавшим с ним браные или вышитые полотенца; с женихом невеста посылает полотенца его родственникам. В день свадьбы в доме невесты дружку перевязывают через плечо полотенцем длиной метра в три, с расшитыми концами, спускающимися до земли. С этим полотенцем – символом его свадебного чина – дружка не расстается всю свадьбу. Жениха, подъехавшего с дружкой к дому невесты, еще сидящего в санях, невестина сваха дарит полотенцем, а в доме, получив подарок от жениха, невеста дарит его полотенцем. В Новгородской губ. Невеста дарила приехавших дружек жениха полотенцами, которые они тотчас перебрасывали через правое плечо и повязывали у бедра узлом; подружки невесты «перекрещивали» дружек через другое плечо кушаками.

Полотенцами у русских повсеместно украшали свадебный поезд (перевивали полотенцем дугу, оглобли); полотенце стелили под ноги жениху и невесте во время венчании и оно оставалось в церкви. После венца молодая, войдя в дом мужа, дарила полотенцами свекра и свекровь, а также других родственников по указанию свекрови. Во время провожания молодых на брачное ложе молодая опять дарила свекра и свекровь полотенцами. Ночью молодых ходили проведывать. сваха и дружка и приносили соломату – за это молодая дарила сваху полотенцем. В первое утро молодая выходила умываться и вешала свое украшенное полотенце – «утренник» – у рукомойника. Этот выход молодой со своим полотенцем в первое утро в доме мужа и в Поморье и в Сибири, как свидетельствуют материалы, был одинаков.

Хождение новобрачной к источнику за водой сопровождалось обычно обрядовыми действиями, имевшими локальные различия. В русских селах Среднего Поволжья молодая приписывала к коромыслу полотенца как дар провожавшим ее женщинам (свекрови, золовке). В Валдайском у. Новгородской губ. молодая шла за водой с мужем, дружкой и свахой. Дружка нес в руках пояс-выкуп, который бросал в воду, а молодая доставала пояс и дарила кому-либо из родных мужа. Такой обряд с поясом, этнографы наблюдали в 1926 г.
Во всех регионах полотенцами молодой украшали в день свадьбы интерьер в доме молодого, а потом их вешали только по большим праздникам. В Сибири информаторы нам рассказывали, что во время свадьбы много полотенец молодой Молодой развешивали везде - «по стенам на тюричках», на зеркало-«зеркальные», у кровати, «подвеса три красивых полотенец навесят, концы свисали, на божницу вешали. После свадьбы вешали на Пасху, Троицу, на престольный праздник. Прошли праздники и убирали полотенца, неужели каждый день в саже их мотать в избе-то?!»

В.В. Стасов писал: «Вышитые полотенца служат для украшения изб по праздникам и тут, развешенные по стенам, являются чем-то вроде наивной первобытной картинной галереи русского крестьянина, наверное, более древней, чем лубочные картинки».

Но эстетическими соображениями далеко не исчерпывается роль полотенца в обрядах.