Сказание о Княгине Ольге

Соберемся все вместе, правоверные люди русской земли, все сословия и все возрасты, и восславим Бога, даровавшего нам великую княгиню Ольгу, от которой началось наше обращение к Богу. Произвела ее Плесковская земля, область великой Русской земли. Происходила княгиня Ольга из села Выдубцы на границе с немецкой землей, из народа варяжского, не от княжеского рода, не из вельмож, а от простых людей. Вот что рассказывает некое древнее предание.

Однажды князь Игорь, тогда еще совсем юный, в Псковской земле тешился охотой и увидел на другой стороне реки хорошую добычу, и не мог он перебратиться через реку, не было у него лодки. И увидел он, что кто-то плывет по реке на лодке, и позвал лодочника, и велел перевезти себя через реку. И когда плыли они, взглянул на гребца того и увидел, что это девица (а это и была блаженная Ольга) юная, красивая и отважная. И разгорелась в нем страсть, и обратился он к ней с бесстыдными словами.

Она же, пресекая его непристойные речи, сказала ему, проявив не юношескую, но мужскую мудрость, обличая его: «Зачем напрасно позоришь себя, о князь, склоняя меня на срам? Не обольщайся, видя меня, молодую девушку, совсем одну, и не надейся—не возьмешь меня силой. Подумай о себе, откажись от своего помысла. Пока ты юн, блюди себя, чтобы не победило тебя неразумие, чтобы самому не пострадать. Если ты станешь рабом постыдных побуждений, как же ты сможешь другим запрещать неправедные поступки и праведно управлять державой своей? Знай, что если ты не перестанешь соблазняться моей беззащитностью, то глубина реки поглотит меня—и я избегну позора, и ты не впадешь в соблазн из-за меня».

Это первое благое достойное удивления проявление благоразумия и целомудрия блаженной Ольги, еще не знавшей Бога и заповедей Его. Удивился князь Игорь зрелому разуму и благоразумным ее речам. И отказался от своего юношеского порыва, и, устыдившись, в молчании перебрался через реку, запечатлев все это в сердце своем до времени, и вернулся в Киев. Когда же пришло время, повелел он, чтобы нашли ему невесту; и стали ему подыскивать невесту, как это было в обычае у властителей. И многими он пренебрег и вспомнил Ольгу, отвагу и красоту которой видел и из уст которой слышал речи разумные и целомудренные, нрав которой узнал. И послал за ней родича своего князя Олега, и взял ее в жены с подобающей честью, и сочетались они законным браком.

Князь Игорь много воевал. После смерти родича своего, князя Олега, воевал Игорь с греками. И наконец царь Роман, послав лучших своих бояр, чтобы умилостивить Игоря, стал давать ему дань больше, чем раньше давал Олегу. И так самодержствуя, жил Игорь-князь в мире со всеми странами. И родился у них с Ольгой сын Святослав.

Однажды пошел Игорь-князь на Деревскую землю за данью, и удвоил он дань с древлян. Древляне же задумали злое: «Он снова вернется. Давайте убьем его, а супругу его, премудрую Ольгу, возьмем за нашего князя Мала, а сына его Святослава убьем и освободимся от дани». И когда Игорь отправил собранную дань в ладьях в Киев, а сам остался с небольшой дружиной, убили его древляне около города Искоростеня и там и погребли его. И послали послов к княгине Ольге.

Горько плакала княгиня Ольга: «Увы мне, великий самодержец, великий государь русский! Увы мне, свет мой! Куда ты скрылся от очей моих! Лучше бы мне прежде тебя умереть! Не слышала бы я о твоей гибели не от супостатов-врагов, а от людей земель твоих! К кому мне горькую печаль обратить? Сын мой еще дитя, кто будет наставлять его и кто сбережет ему державу его?» И так плакала она, и никто не мог ее утешить, и все люди плакали с нею. А как кончилось оплакивание, собралась княгиня Ольга с силами, оставив женскую слабость, мужским умом вооружилась и решила, хак отомстить за кровь мужа своего, как покарать убийц.

И послала она за древлянскими послами. И спросила их хитроумно:

«Хорошо, что вы пришли, о мужи. Говорите же зачем пришли?»

«Послала нас Деревская земля. Твой князь отяготил нас данью, и все ему было мало. Из-за этого он убит. А наши князья добрые. Выходи за нашего князя Мала».

И сказала Ольга:

«По душе мне ваши речи. Мужа моего не воскресить. И я не могу восстановить господство над вами моего мужа, которого вы убили. Идите теперь в ваши ладьи. Завтра я пришлю за вами. А вы скажите посланным за вами: «Пешком не пойдем, на конях не поедем, несите нас в лодках». И когда понесут вас, получите великую честь пред моими людьми».

Назавтра Ольга послала за ними. Древляне, гордясь, сидели в лодках и говорили, как их научила Ольга:

«Несите нас на головах своих вместе с ладьями. Киевские люди смеялись над глупостью и, как бы повинуясь, сказали: «Князя у нас нет, а княгиню вы берете за своего князя, и теперь нет нашей воли».

И понесли их на тюремный двор. А Ольга смотрела из терема. И бросили их в заготовленные там ямы, говоря: «Люба ли вам честь такая?» Они же, ввергнутые в глубокую яму, вопили: «О горе нам!» И засыпали их живыми. И снова послала Ольга к древлянам: «Если хотите взять меня в жены вашему князю, пришлите мне лучших людей, пойду к вам с великими почестями, если не удержат меня киевские люди».

Древляне послали восемь избранных мужей, самых знатных в Деревской земле. И пришли они в Киев. Ольга велела им, прежде чем к ней идти, вымыться в бане. Их заперли в бане и сожгли. И снова послала Ольга к древлянам: «Иду к вам. Приготовьте многие меды у того города, где убили вы моего мужа. Я хочу поплакать над его могилой и совершить тризну». И пришла Ольга с войском на Деревскую землю.

Пришла на могилу Игоря и плакала над ним плачем великим: «О свет мой, о жизнь моя! Самодержцем всей русской земли ты был, а ныне ты мертв и землей покрыт и никем не владеешь! Где власть твоя самодержавная, где слава и красота мира сего—все это миновало, и соединился ты с землей! И я тебя, жизнь моя, лишена, и сиротой вдовицей с единственным сыном осталась! Много таких забот предстоит—как смирить врагов, как вражду прекратить, мирные дни обрести и истинный путь найти! И как мне преуспеть против врагов наших, убийц своего князя! Пусть примут они месть, чтобы и другим было неповадно, чтобы прекратилась на Руси дерзость помышления против самодержцев!»

И еще много горестных слов она говорила. Велела же насыпать курган над Игорем и тризны творить, как это принято у язычников. И древляне сели пить. Ольга велела своим людям служить им, но самим не упиваться. А когда древляне напились, тогда воины ее зарубили пять тысяч древлян. И возвратилась Ольга в Киев.

И вновь собрала Ольга войско и пошла на древлян с сыном своим Святославом. И были побеждены древляне. Они, отступив, затворились в городах, но и так не спаслись: были взяты Святославом города их. А Ольга устремилась на город Искоростень и осадила его. Древляне крепко бились, не хотели сдаваться. Год стояла Ольга около города и не могла взять его. И послала она к горожанам, говоря: «Все города уже сдались мне и платят дань, и возделывают нивы свои. А вы от голода умрете, если не согласитесь платить дань». Древляне сказали: «Мы рады бы заплатить, да боимся твоей мести». Сказала им Ольга: «Мы уже вам отомстили. Вы истощены, и я не стану утяжелять вашу дань, как мой князь. Я знаю, что у вас сейчас нет ни меда, ни шкур, я возьму с вас то, что вы имеете: дайте мне от каждого двора по три голубя и по три воробья».

Собрали они со своего города воробьев и голубей и послали к ней с выражением покорности. Она же, принимая дань, сказала: «Ну вот, вы покорились мне и моему сыну. Идите в город. А я не сегодня, так завтра отступлю от города». И все в городе, узнав об этом, возрадовались. А Ольга, раздав этих птиц воинам, повелела к каждой привязать серу с трутом, увязав их в тряпочку. Вечером, когда стемнело, велела отпустить воробьев и голубей, поджегши трут. И полетели они в свои гнезда, и запылал весь город. Люди не смогли погасить пожара и побежали из города. И велела Ольга одних ловить и убивать, а других воинам отдала в рабство, а иных оставила платить дань. И всю Деревскую землю покорила она, и возложила на древлян дань тяжелую.

Пошла Ольга с сыном своим и со всем войском по Деревской земле, устанавливая порядок дани и места охоты. Потом возвратилась в Киев. Через год, оставив сына в Киеве, пошла к Новгороду, стала устанавливать по Мете погосты, определять от лугов и охотничьих угодий дани и оброки, устанавливать по Днепру места для ловли птиц и села, и по Десне, и по всей земле ловища, и знаки, и места, и погосты. Установив повсюду порядок и осмотрев все, возвратилась в Киев. Кто не подивится мудрости, мужеству и целомудрию блаженной Ольги? Не будучи крещеной, управляла страной. Лишившись мужа, не захотела выйти замуж за другого! Убийцам же супруга своего месть воздала по обычаю властителей. Ибо заботилась о том, чтоб установить к добру и пользе царскую власть в русской земле, отеческое наследие сыну своему, а сына своего она очень любила.

Особенно заботилась она о духовном. Ибо коснулось ее сердца слово спасения, приводя к истинному богоразумию, которого блаженная Ольга возжаждала и о котором привыкла размышлять, а она была мудрее всех людей. Премудростью уразумела она, что все люди ее земли, не зная о существовании Бога, неразумно кумирам, не являющимся богами, бездушным идолам, напрасные жертвы приносили. Прельщенные дьяволом, они угодное дьяволу и творили.

Но всемилостивый Бог не забыл творение рук своих и не оставил заблудший народ, но помиловал нас, и дал нам того, кто повел нас к спасению—не от иной страны, не из чужой земли, а из дома и отечества русского—богоразумную равноапостольную княгиню Ольгу. Подвиг ее в том состоял, что познала истинного Бога. Не зная закона христианского, жила чистой и целомудренной жизнью и жаждала она стать христианкой по свободной воле, сердечными очами путь познания Бога обретая, и шла по нему без колебания. И так говорила себе: «Если окажусь угодной Богу, то сам Господь, который все знает, не лишит меня моего желания. Если Он захочет, Он наставит меня на истину». Не было тогда в Русской земле учителя благочестия.

И захотела Ольга пойти в Царьград, сама хотела увидеть красоту церковную, услышать слово благочестия, разумом познать православную веру. Без всякого сомнения хотела креститься. Ее добрые дела и милостивый нрав способствовали принятию Бога.

А в это время сын ее Святослав воевал с болгарами, и взял восемьдесят городов по Дунаю, и жил в Преславце, господствуя над болгарами. И с Царьграда подати и дани брал.

И пришла блаженная княгиня Ольга в Царьград, ища, как хороший купец бесценный жемчуг, Христа, и нашла Его. Царь принял ее с подобающей честью. И увидел царь, как красива она, как разумна в беседе, разумом украшена, премудростью в избытке наделена, и подивился царь ее великому разуму и светлости благообразия, и полюбил ее сильно, и возжелал ее. И стараясь склонить ее к своей любви, уловить загадками и лестью, хитря в беседе, как древняя египтянка, пытавшаяся соблазнить целомудренного Иосифа. И говорил он так:

«Хорошо, что ты пришла к нам, прекраснейшая из жен, чтобы увидеть честь и красоту нашей державы. Твоя красота являет—достойна ты находиться здесь и сочетаться с моей красотой! Достойна назваться царицей, царствовать с нами и к нашей вере приобщиться».

Ибо царь был очень хорош собой. А богомудрая Ольга поняла, что замысел его рожден по навету диавола, который в древности вселился в змею и нашептал первозданным людям—так по-змеиному нашептывали соблазны уста царя-женолюбца. Но оперившись крылами богоразумия, чистым помыслом возвысившись, искусно стала переплетать сети суемудрого царева злоумышления. С молодых лет заботилась она о целомудрии более, чем о греческом царстве. И осенила благодать уста ее, и стала беседовать с царем смиренномудрыми словами, так говоря:

«Некогда сладкая молва услышана была мною о вашем царстве и о вере христианской, ныне чудесное видение вижу очами — красоту безупречного закона божия, который тут у вас осуществляется. Ты, царь, говоришь, чтобы мне войти в чертог твой, и предлагаешь здесь царствовать. Я от этого не отказываюсь, но я — язычница. Язычник и сын мой, которому вы дани и подати платите. Ты мне советуешь прежде всего креститься, я и сама хочу этого от всей души. Для этого и пришла сюда И если ты, царь, истинное попечение о моем спасении проявляешь и хочешь, чтобы стала единомысленной тебе в истинной вере к Богу, то следует немедленно вместе с патриархом совершить надо мною дело Божией благодати, пока ничто мне не препятствует. Когда же буду крещена, то и все, о чем мы говорили, сбудется по закону христианскому».

Царь тогда ни о чем другом не думал, как только скорее вступить в брак, заблуждаясь и думая, что все готово для этого брака. И вот святейший патриарх Фотий со всем собором спасительными словами огласил ее, при этом царь был восприемником, а патриарх совершил священное таинство крещения. И было наречено ей имя Елена. Патриарх благословил ее и сказал ей пророческие слова: «Благословен Христос Бог наш, освящающий всякаго человека грядущего в мир, избравший тебя из язычников русского народа! Благословенна ты среди жен русских, потому что тьму заблуждений оставила и свет вечной жизни возлюбила! Благословлять тебя будут все русские сыны в поколениях твоих внуков».

И он беседовал с нею и наставление о православной вере дал. Она стояла, склонив голову, впитывая как губка морская росу учения божественных Писаний. И благословил ее патриарх. И блаженная княгиня Ольга, оставив богатые дары в соборной церкви, вернулась к себе, радуясь и благодаря Бога. Тем временем царь, полный своих низменных замыслов, хотя признавал закон благочестия, но неподобающие действия затевал. Позвал Ольгу и сказал: «Теперь настало время. Чертог готов. Выходи за меня. Будешь мне женой и всему нашему царству госпожой». Услышав все это, Ольга не смутилась и не растерялась (не будучи ученой, она была премудрой), ответила незамедлительно, пресекая душепагубные слова и обличая неподобающие поползновения, посрамив своими словами:

«Я из языческой страны потрудилась придти сюда, чтобы узнать о Боге и о заповедях Его. А разве есть у христиан обычай, чтобы отцу жениться на дочери? Ведь ты меня от святой купели воспринял и дочерью меня своей назвал. Я не о тленной благодатию заново родилась, а ты меня в тленный чертог зовешь ко временному царствованию. Я стала невестой бессмертному жениху Христу, чтобы царствовать с Ним вечно. Вы же сами говорите, что всем любящим Бога суждена вечная жизнь в небесном царствии. А земное царство—мне достаточно великой русской земли, где самодержствует со мною мой сын, а дани и подати он получает от многих стран, в том числе и от вашего царства. Не позорь себя, прекратим беседу, чтобы не без смущенья вернуться к себе».

Царь, обличаемый совестью и стыдом, пришел в чувство и о непотребстве своих слов раскаялся. И подивился великой премудрости ее, и благоразумию ее, и мужеству нрава. И устроил царь пир великий, и одарил Ольгу великими и бесценными дарами, и с великою честию проводил, называя своей дочерью по крестному родству. Перед отъездом Ольга пришла к патриарху, прося благословения на путь. И так сказала она, заливаясь слезами:

«Что могу твоему преосвященству воздать, о вселенский патриарх? Как могу выполнить все, чему здесь научилась? Люди моей страны в нечестии язычества живут, как и сын мой. Лишь меня одну, заблудшую овцу, Господь благодаря твоему предстательству и молитве привел к незаблудшим овцам. А теперь я лишаюсь твоего чадолюбия и премудрости. Дай же мне вместо себя одного из твоих священников, и пусть он будет мне пастырем и наставником. И даруй спутникам молитву твою — прощальное благословение».

Патриарх благословил ее, помолился о ней со всем собором, одарил ее щедро: даровал ей крест честный и святые иконы, дал ей священника и священные вещи, и книги. И сказал:

«О чадо, угодившее Богу, знаменитая среди царствующих, прими эту святыню, это вечное благословение. Ты залог спасения русского народа, потому ты веруешь и вещи священные принимаешь с верою». Получив наставление и благословение патриарха, блаженная Ольга вернулась с миром в свою землю, неся с собой из Царьграда божественную благодать, которая больше любого богатства.

И жила блаженная Ольга в Киеве. Тем временем царь прислал ей письмо, говоря: «Ты обещала прислать мне воздаяние, то, чем богата твоя земля. Исполни же обещание». Блаженная Ольга составила ответ, который передал царю его посланец:

«Я, царь, была в Царьграде и сподобилась просветиться святым крещением. Ты же, несмотря на мой возраст, склонял меня ко браку, которого я не хотела. Ты от святой купели меня воспринял, но благодатного родства со мной не признал, как бы став отступником законов христианских—отцом по благодати крещения нарекшись, захотел стать моим мужем. Когда ты замышлял это неподобное дело, пренебрегал просить у нас потребного для твоего царства; ты покушался на то, чего получить не можешь.

Благодатью Христовой из уст моих недостойных коварство твое разрушилось. Едва придя в разумение, обличаемый совестью, ты примирился со мной, одарил и с честью отпустил в мою землю. А теперь воздаяния требуешь. Ты, видно, насмехаешься, если думаешь получить просимое. Ничего ты не получишь. Если бы ты хотел получить от нас помощь душевного ради союза и ради чистой любви, тебе бы следовало прежде совесть свою уцеломудрить. А потом потрудиться самому придти к нам, постоять в нашей реке Почайне, посетить нас с воинством духовной любви, как и я у вас была, и в сосуде святой купели стояла. Тогда и получишь двойные почести, достойные твоего царства, и многочисленные дары». И отпустила посланников с миром к царю.

Ольга жила среди бесчисленного множества язычников, помраченных тьмой идолопоклонства. Были же они как дикие звери, одна сияла она среди них, глубокую тьму неверия отгоняя и предвозвещая русским людям светлый день православия. Все ее старания были направлены на то, чтобы просветить людей верою Христовой. И сына своего Святослава много раз побуждала креститься. Люди дивились ее речам, подобных которым никогда не слышали.

Некоторые приняли из уст ее слово божие и крестились. А сын ее, великий князь Святослав, зверю подобен был по привычкам своим, не прислушивался к ее словам, как и вельможи его. Хотящим креститься тогда не препятствовали, но над крестившимися смеялись язычники, ибо неверующим вера христианская безумием кажется. Они, во тьме ходя, не желали видеть славу Господню. Очень уговаривала Ольга сына своего принять крещение:

«Не ослушайся меня, матери твоей! Знай, дитя мое, что тот, кто не покоряется родителям, также как и доброму наставлению учителя, погибели своей ищет. Послушай меня, сынок, приими веру истинную и спасен будешь. Не медли, пока погибель тебя не застала».

Но казалось Ольге, что сеет она на воде, потому что холодно отнесся он к ее словам и ответил уклончиво:

«Знаю я, что лучше бы мне тебя послушаться. Но если б я и хотел креститься, мои люди не последуют за мной. Если я один приму закон христианский, мои бояре и сановники вместо повиновения смеяться будут надо мной. И зачем мне самодержство, если из-за чужого закона все меня оставят и я никому буду не нужен?»

«Не говори так, сын мой. Если ты крестишься, и люди твои за тобой пойдут, единомысленно примут участие в такой великой благодати и двойную славу и честь ты ото всех получишь».

Но он не слушал ее речей, даже прогневался на святую свою мать. Как сказал пророк: «В душу неразумного не войдет премудрость». Ольга же, видя суровую непроницаемость души его и слыша безумные ответы, скорбела и плакала и непрестанно молилась со слезами ко Христу, чтобы просветил Он русских людей светом своей веры.

На реке Великой среди дубравы было видение блаженной Ольге: она видела, что место освещено тремя лучами пресветлыми несказанного света. Она возблагодарила Бога за знамение, предрекающее нисхождение благодати крещения на русскую землю.

«На этом месте,— сказала она, пророчествуя о городе Пскове,— будет церковь по имя Пресвятой Троицы. И будет здесь город великий и славный». И молилась она на этом месте, и поставила там крест, который и доныне стоит.

Княгиня Ольга послала много золота на Плескову реку для постройки храма св. Троицы на том месте, где видела трисиятельные лучи. Потом тут возник большой город. Великое попечение имела Ольга о русской земле. А сын ее Святослав любил жить в Болгарии в городе Переславце на Дунае. А дети его, Ярополк, Олег и Владимир, в Киеве жили, и заботилась о них их бабушка, святая Ольга. Печенеги однажды коварно напали на Киев, как неводом его охватили и едва не взяли. Но Божий промысел сохранил город от всякого зла молитвами святой Ольги — поспел придти к городу воевода Святослава Претич, с небольшим войском. А печенеги думали, что пришел великий князь, и разбежались.

Княгиня Ольга любила своих внуков, но крестить их не решалась, боясь, как бы не учинил чего-нибудь неподобающего непокорный сын Святослав. Но она молилась о них, и Бог внял ее молитве. Внук ее, великий князь Владимир, через некоторое время принял крещение, и всех людей своей земли привел к крещению.

После ухода печенегов послала Ольга на Дунай к Святославу, сообщив ему, что учинили печенеги в земле его. Он вернулся, прогнал печенегов в степь и настал мир. В Киеве Святослав сказал матери своей и боярам:

«Не хочу жить в Киеве, а хочу в Переславце на Дунае, потому что он находится посередине моей земли и туда все блага сходятся». Блаженная Ольга с плачем сказал ему:

«Зачем, сын мой, оставляешь меня? Куда идешь, чужого желая? А свою землю кому поручаешь? Дети малы, а я стара, и уже смертельно больна. Ты не послушал моих советов, погрузился в смрадное кумирослужение, из-за слепоты неверия ты спотыкаешься во тьме. Ты не сотворил Бога помощником себе, но возложил упование на тленное людское множество, которое быстро истощается. Но сейчас не уходи, пока не умру и меня не похоронят. А потом иди, куда хочешь. Но со мной поступи так: после моей смерти не делайте ничего по языческому обычаю, но пусть мой священник погребет тело мое по обычаю христиан, засыпав его вровень с землею. Кургана пусть никто не дерзнет насыпать или творить тризну. Пошли золота в Царьград к патриарху, пусть он совершит моление о моей душе и нищих ободрит».

Святослав, хоть и не веровал во Христа, но по сыновней любви обещал ей все исполнить.

Через три дня наступила ее последняя болезнь. И настал час, когда от телесного союза захотела душа ее отделиться и к вышнему чертогу переселиться. Причастилась святая Ольга тела и крови Христовых и перешла в обители вечные, удостоившись небесного чертога вместе с мудрыми девами. Преставилась она в год 6477 (969) 11 июля, быв в супружестве 42 года; после смерти мужа через десять лет приняла она крещение и прожила в благочестии пятнадцать лет; всего лет ее жизни было около восьмидесяти. Великий князь Святослав, сын ее, и внуки ее, и все бояри и горожане, провожая, плакали великим плачем.

Когда понесли ее хоронить, то собрались все, сколько там было христиан, и язычники, и приезжие из многих стран, и все о ней плакали. Для князей и сановников она была мудрейшей правительницей, горожане находили у нее прибежище и упокоение, вдовы и сироты приют, насыщение и одежду—все получали от нее просимое. Когда настал конец этого многолюдного плача, принесли тело на то место, где святая Ольга завещала себя похоронить. Священник совершил отпевание и благоговейно похоронил ее; все было сделано так, как она завещала.

За свою праведную и богоугодную жизнь святая и блаженная великая княгиня Ольга, во святом крещении Елена, получила от Бога воздаяние—царствие небесное и нетленное блаженство. Честные мощи ее находились в земле около тридцати лет и были обретены нетленными. И от них произошло много чудес и исцелений.

Житие святой равноапостольной княгини Ольги,
во святом крещении Елены.

Память 11/24 июля.

Неизмерима глубина великого и святого таинства крещения! Оно первое в ряду таинств, установленных Самим Господом Иисусом Христом и хранимых Церковью. Через него лежит путь к вечной жизни в благодатном единении с Богом.

Утверждению христианства на Руси при святом равноапостольном великом князе киевском Владимире (память 15/28 июля) предшествовало княжение великой княгини Ольги, которую в древности называли корнем правоверия. Блаженная Ольга явилась как заря пред наступлением светлого дня святой веры во Христа — Солнца правды, воссияла подобно луне во мраке ночи, то есть во тьме идолослужения, облегавшей Русскую землю. В период ее правления на Руси успешно насаждались семена веры Христовой. По словам летописца, святая равноапостольная Ольга «во всей Русстей земли первая разорительница кумирским требищам бысть и правоверию основание».

Княгиня Ольга, прославленная мудрым правлением во дни язычества и еще более обращением ее к христианству, которое указала она своему великому внуку, сделалась искони предметом любви народной. Много сохранилось о ней преданий, языческих и христианских, каждое из них проникнуто духом своей веры, и поэтому не должно удивляться, если язычество, думая прославить свою княгиню, яркими чертами изобразило то, что казалось ему первой добродетелью — месть за супруга. Более отрадны предания о первых днях ее юности, которые дышат свежестью чистых нравов славянских — это первое явление св. Ольги на ее высокое поприще.

Равноапостольная Ольга родилась в Псковской земле, ее родословная восходит к Гостомыслу, тому славному мужу, который начальствовал в Великом Новгороде до тех пор, пока по его же совету не был призван от варягов на княжение русское Рюрик с братьями. Принадлежала она, уточняет Иоакимовская летопись, к роду князей Изборских, одной из забытых древнерусских княжеских династий, которых было на Руси в X—XI вв. не меньше двадцати, но которые все были вытеснены со временем Рюриковичами или свелись с ними посредством браков. Она родилась в языческой семье и называлась варяжским именем Хельга, в русском «окающем» произношении — Ольга, Вольга. Женское имя Ольга соответствует мужскому имени Олег, что значит «святой».

Хотя языческое понимание святости совершенно отличное от христианского, но и оно предполагает в человеке особый духовный настрой, целомудрие и трезвение, ум и прозорливость. Позднейшие предания называли ее родовым имением весь Выбутскую, в нескольких километрах от Пскова, вверх по реке Великой. Родители блаженной Ольги сумели внушить своей дочери те правила честной и разумной жизни, которых сами держались, несмотря на свое идолопоклонство. Поэтому уже в юности ей были присущи глубокий ум и исключительная в языческой среде нравственная чистота. Богомудрой, мудрейшей в роде называют святую княгиню древние авторы, и именно чистота была той доброй почвой, на которой принесли такой богатый плод семена христианской веры.

Рюрик, умирая, оставил после себя сына своего Игоря еще малолетним отроком, поэтому как Игоря, так и самое княжение до дней совершеннолетия сына Рюрик поручил попечению родственника своего кн. Олега. Собрав значительное войско и имея при себе малолетнего наследника княжения Игоря, он отправился к Киеву. Убив здесь русских князей Аскольда и Дира, незадолго до этого принявших христианство, Олег подчинил себе Киев и стал единовластителем варяго-русских владений, сохраняя княжение для племянника своего Игоря. За время княжения Олега с 882 по 912 гг. Русь превращается в огромное сильное государство, объединяя под властью Киева почти все русские земли вплоть до Новгорода.

Князь же Игорь, достигнув юношеского возраста, занимался охотой. Случилось ему во время охоты по окрестностям Новгорода зайти в пределы Пскова. Выслеживая зверя около веси Выбутской, он увидел на другой стороне реки место, удобное для лова, но не мог туда попасть за неимением лодки. Спустя немного времени Игорь заметил какого-то юношу, плывшего в лодке, и, призвав его к берегу, велел себя перевезти на другую сторону реки. Когда они плыли, Игорь, внимательно всматриваясь в лицо гребца, увидел, что это не юноша, а девица — то была блаженная Ольга. Красота Ольги уязвила сердце Игоря, и он начал прельщать ее словами, склоняя к нечистому плотскому смешению.

Однако целомудренная девица, уразумев помыслы Игоря, разжигаемого похотью, пресекла беседу мудрым увещанием: «Зачем смущаешься, князь, замышляя дело неисполнимое? Слова твои обнаруживают бесстыдное желание надругаться надо мною, чего да не будет! Прошу тебя, послушайся меня, подави в себе эти нелепые и позорные помышления, которых нужно стыдиться. Вспомни и подумай, что ты князь, а князю для людей должно быть как правителю и судии, светлым примером добрых дел — ты же теперь близок к беззаконию. Если сам ты, побежденный нечистой похотью, будешь совершать злодеяния, то как же будешь удерживать от них других и судить справедливо своих подданных? Оставь такое бесстыдное вожделение, которого гнушаются честные люди; они могут возненавидеть тебя за это, хотя ты и князь, и предать позорному осмеянию. Да и то знай, что, хотя я и одна здесь и бессильна по сравнению с тобой, ты все-таки не одолеешь меня. Но если бы ты даже мог и одолеть меня, то глубина этой реки мне тотчас же будет защитой; лучше мне умереть в чистоте, похоронив себя в сих водах, чем быть поруганным моему девству». Такие увещевания к целомудрию образумили Игоря, пробудив чувство стыда. Он молчал, не находя слов для ответа. Так они переплыли реку и расстались. И удивился князь столь выдающемуся разуму и целомудрию юной девицы. Действительно, подобный поступок блаженной Ольги достоин удивления: не зная Истинного Бога и Его заповедей, она обнаружила такой подвиг в защите целомудрия; тщательно охраняя чистоту своего девства, она образумила юного князя, укротив его похоть словами мудрости, достойными ума мужа.

Протекло немного времени. Князь Олег, утвердив престол княжения в Киеве и посадив своих наместников и прочих подчинившихся ему в городах Русской земли, стал искать невесту для князя Игоря. Собрали многих красивых девиц, чтобы среди них найти достойную княжеского чертога, но ни одна из них не полюбилась князю. Ибо в сердце его уже давно был сделан выбор невесты: он велел вызвать ту, которая перевезла его через реку Великую в час ловли в дремучих лесах Пскова. Князь Олег с великой честью привез Ольгу в Киев, и Игорь вступил в брак с нею в 903 году.

С 912 года, после смерти князя Олега, Игорь стал править в Киеве единовластно. В начале своего самостоятельного княжения Игорь вел упорные войны с окрестными народами. Он ходил даже на Константинополь, захватив многие страны Греческой земли, и возвратился из этого похода со многой добычей и славой. Остальные годы своей жизни он проводил в тишине, имея мир с пограничными землями, и богатство стекалось к нему в изобилии, ибо и дальние страны присылали ему дары и дани.

В правление Игоря, лояльно относившегося к христианской религии, вера Христова становится значительной духовной и государственной силой в Русском государстве. Об этом свидетельствует сохранившийся текст договора Игоря с греками 944 года, который включен летописцем в «Повесть временных лет», в статью, описывающую события 6453 (945) года.

Мирный договор с Константинополем должен был утверждаться обеими религиозными общинами Киева: «Русь крещеная», то есть христиане, приводились к присяге в соборном храме святого пророка Божия Илии и «Русь некрещеная», язычники, клялись на оружии в святилище Перуна Громовержца. И то, что христиане поставлены в документе на первом месте, говорит об их преимущественном духовном значении в жизни Киевской Руси.

Очевидно, в момент, когда договор 944 года составлялся в Царьграде, у власти в Киеве стояли люди, сочувствовавшие христианству, сознававшие историческую необходимость приобщения Руси к животворной христианской культуре. К этому направлению принадлежал, возможно, и сам князь Игорь, официальное положение которого не позволяло ему лично перейти в новую веру, не решив вопроса о крещении всей страны и установления в ней православной церковной иерархии. Поэтому договор был составлен в осторожных выражениях, которые не помешали бы князю утвердить его и в форме языческой клятвы, и в форме присяги христианской.

Князь Игорь не сумел преодолеть косности обычая и остался язычником, поэтому и договор скрепил по языческому образцу — клятвой на мечах. Он отверг благодать крещения и был наказан за неверие. Год спустя, в 945 году, восставшие язычники убили его в Древлянской земле, разорвав между двух деревьев. Но дни язычества и основанного на нем жизненного уклада славянских племен были уже сочтены. Бремя государственного служения возложила на себя, при трехлетнем сыне Святославе, вдова Игоря — великая княгиня киевская Ольга.

Начало самостоятельного правления княгини Ольги связано в летописях с рассказами о грозном возмездии древлянам, убийцам Игоря. Клявшиеся на мечах и веровавшие «только в свой меч», язычники обречены были Божиим судом от меча погибнуть (Мф. 26, 52). Поклонявшиеся, среди прочих обожествленных стихий, огню нашли свое отмщение в огне. Исполнительницей огненной кары Господь избрал Ольгу, оплакивавшую вместе с сыном Святославом своего мужа; плакали и все жители Киева. Древляне же составили следующий дерзкий замысел: они хотели Ольгу, слыша о ее красоте и мудрости, взять в жены своему князю Малу, а наследника тайно умертвить.

Таким образом древляне думали увеличить власть своего князя. Они немедленно на ладьях отправили к Ольге двадцать нарочитых мужей, чтобы они просили Ольгу сделаться женою их князя; а в случае отказа с ее стороны им было велено угрозами понуждать ее — пусть, хотя и насильно, станет женою их господина. Посланные мужи водным путем достигли Киева и пристали к берегу.

Услыхав о прибытии посольства, княгиня Ольга позвала мужей-древлян к себе и спросила их: «С добрым ли намерением прибыли вы, честные гости?» «С добрым», — отвечали они. «Скажите же, — продолжала она, — зачем именно вы прибыли к нам?» Мужи отвечали: «Нас послала к тебе Древлянская земля с такими словами: Не гневайся, что мы убили твоего мужа, ибо он, как волк, расхищал и грабил. А наши князья добрые правители. Нынешний же князь наш без сравнения лучше Игоря: молодой и красивый, он к тому же кроток, любвеобилен и милостив ко всем. Пойдя же за нашего князя, ты будешь нам госпожой и обладательницей Древлянской земли». Княгиня Ольга, скрывая свою печаль и болезнь сердечную по муже, сказала посольству с притворной радостью: «Мне угодны слова ваши, ведь мужа мне уже не воскресить, а оставаться вдовой для меня не беспечально: будучи женщиной, я не в состоянии, как следует, управлять таким княжеством; сын же мой еще малый отрок.

Итак, я с охотой пойду за вашего молодого князя; к тому же я еще и сама не стара. Теперь идите, отдохните в ладьях ваших; утром же я позову вас на почетный пир, который устрою для вас, чтобы всем стала известной причина прибытия вашего и мое согласие на ваше предложение; а затем я пойду к князю вашему. Вы же, когда посланные утром придут взять вас на пир, знайте, как вам должно соблюдать при этом честь пославшего вас князя и вашу собственную: вы прибудете на пир таким образом, как прибыли к Киеву, то есть в ладьях, которые понесут киевляне на головах, — пусть все увидят вашу знатность, которой я почитаю вас такой великой честью пред моими людьми». С радостью древляне удалились в свои ладьи. Княгиня же Ольга, мстя за убийство своего мужа, раздумывала, какой бы смертью погубить их. Она приказала той же ночью выкопать глубокую яму во дворе при загородном дворце княжеском, в котором находилась и прекрасная палата, приготовленная для пира. Наутро княгиня послала честных мужей звать сватов на пир. Посадив их в маленькие лодочки по одному, киевляне понесли их, надутых пустой гордостью. Когда принесли древлян на двор княжий, Ольга, смотревшая из палаты, приказала бросить их в глубокую яму, приготовленную для этого. Затем, подошедши сама к яме и нагнувшись, спросила: «Угодна ли вам такая честь?» Они кричали: «О, горе нам! Мы убили Игоря и не только не приобрели через это ничего хорошего, но получили еще более злую смерть». И приказала Ольга засыпать их живыми в той яме.

Сделав это, княгиня Ольга немедленно послала своего гонца к древлянам со сло­вами: «Если вы действительно хотите, чтобы я пошла за вашего князя, то присылайте за мной посольство и более многочисленное, и более знатное, чем первое; пусть оно с честью ведет меня к князю вашему; присылайте же послов как можно скорее, пока меня не удержали киевляне». Древляне с великой радостью и поспешностью послали к Ольге пятьдесят знатнейших мужей, начальнейших старейшин земли Древлянской после князя. Когда они пришли в Киев, Ольга велела приготовить для них баню и послала к ним с просьбой: пусть послы после утомительного пути вымоются в бане, отдохнут, а потом уже придут к ней; они с радостью отправились в баню. Когда древляне начали мыться, то сейчас же нарочно приставленные слуги крепко снаружи заложили затворенные двери, обложили баню соломой с хворо­стом и подожгли; так с баней сгорели старейшины древлянские вместе со слугами.

И снова Ольга отправила к древлянам гонца, извещая о скором своем прибытии на бракосочетание с их князем и приказывая приготовить меда и всякого питья и пищи на том месте, где убит был ее муж, чтобы сотворить прежде второго своего брака по первому своему мужу тризну, то есть поминальный пир, по обычаю языческому. Древляне на радости все приготовили в изобилии. Княгиня же Ольга по обещанию своему отправилась к древлянам со многим войском, точно приготовлялась к войне, а не для бракосочетания. Когда Ольга приблизилась к стольному городу древлян Коростеню, последние выступили ей навстречу в праздничных одеждах и приняли ее с ликованием и радостью. Ольга же прежде всего пошла на могилу своего мужа и сильно плакала о нем. Совершив затем по обычаю языческому поминовенную тризну, она повелела насыпать над могилой большой курган.

«Я уже не скорблю о первом своем муже, — сказала княгиня, — совершив над могилой его то, что должно было совершить. Наступило время с веселием готовиться ко второму браку с князем вашим». Древляне же спрашивали Ольгу о первых и вторых послах своих. «Они идут вслед за нами по другому пути со всем моим богатством», — отвечала она. После этого Ольга, снявши печальные одежды, облеклась в брачные светлые, свойственные княгине, показывая вместе с тем радостный вид. Она повелела древлянам есть, пить и веселиться, а своим людям приказала, чтобы они прислуживали им, едя с ними, но не упивались. Когда же древляне напились, княгиня велела своим людям заранее приготовленным оружием — мечами, ножами и копьями — избивать их, и убитых пало до пяти тысяч и более. Так Ольга, смешав веселье древляне с кровью и отомстивши этим за убийство своего мужа, возвратилась в Киев.

На другой год Ольга, собравши войско, пошла на древлян с сыном своим Святославом Игоревичем, и его привлекая к отмщению за смерть отца. Древляне вышли им навстречу с немалой воинской силой; сойдясь вместе, обе стороны ожесточенно бились, пока киевляне не одолели древлян, которых и гнали до их стольного города Коростеня, предавая смерти. Древляне затворились в городе, и Ольга целый год неотступно осаждала его. Видя же, что трудно взять город приступом, мудрая княгиня придумала такую хитрость. Она послала сказать древлянам, затворившимся в городе: «Зачем, безумные, хотите уморить себя голодом, не желая мне покориться? Ведь все остальные города ваши мне выразили покорность: жители их уплачивают дань и живут спокойно в городах и селах, обрабатывая свои нивы». «Мы хотели бы тоже, — отвечали затворившиеся, — покориться тебе, да боимся, как бы ты не стала снова мстить за князя своего».

Ольга же отправила к ним второго посла со словами: «Я уже неоднократно мстила и на старейшинах, и на прочих людях ваших; и теперь желаю не мести, но требую от вас дани и покорности». Древляне согласились уплачивать ей дань, какую она захочет. Ольга предложила им: «Я знаю, что вы сейчас обнищали от войны и не можете уплатить мне дани ни медом, ни воском, ни кожами, ни другими годными для торговли вещами. Да я и сама не хочу отягощать вас большой данью. Дайте мне какую-нибудь малую дань в знак вашей покорности, хотя бы по три голубя и по три воробья от каждого дома». Древлянам дань эта настолько показалась ничтожной, что они даже насмехались над женским разумом Ольги. Однако же они поспешили собрать от каждого дома по три голубя и воробья и послали ей с поклоном.

Ольга сказала пришедшим к ней из города мужам: «Вот, вы теперь покорились мне и сыну моему, живите же в мире, завтра я отступлю от города вашего и отправлюсь домой». С этими словами она отпустила помянутых мужей; все жители города сильно обрадовались, услыхав о словах княгини. Ольга же раздала птиц своим воинам с приказанием, чтобы поздним вечером каждому голубю и каждому воробью привязан был лоскут, пропитанный серой, который следовало зажечь, и пустить всех птиц на воздух вместе.

Воины исполнили это приказание. И птицы полетели в город, из которого были взяты: каждый голубь влетал в свое гнездо и каждый воробей — в свое место. Тотчас город загорелся во многих местах, а Ольга в это время отдала своему войску приказ окружить город со всех сторон и начать приступ. Население города, спасаясь от огня, выбегало из-за стен и попадало в руки неприятеля. Так взят был Коростень. Много людей из древлян погибло от меча, другие с женами и детьми сгорели в огне, а иные утонули в реке, протекавшей под городом; в это же время погиб и князь древлянский. Из оставшихся в живых многие отведены были в плен, а другие оставлены княгиней на местах их жительства, причем она наложила на них тяжкую дань. Так княгиня Ольга отомстила древлянам за убийство своего мужа, подчинила себе всю Древлянскую землю и со славой и торжеством возвратилась к Киеву.

И управляла княгиня Ольга подвластными ей областями Русской земли не как женщина, но как сильный и разумный муж, твердо держа в своих руках власть и мужественно обороняясь от врагов. Великая княгиня объезжала Русскую землю с целью упорядочения гражданской и хозяйственной жизни народа, и летописи полны свидетельств о ее неустанных «хождениях». Добившись внутреннего укрепления власти киевского великого князя, ослабив влияние мешавших собиранию Руси мелких местных князей, Ольга централизовала все государственное управление с помощью системы «погостов», которые, являясь финансово-административными и судебными центрами, представляли прочную опору великокняжеской власти на местах. Позже, когда Ольга стала христианкой, по погостам стали воздвигать первые храмы; со времени крещения Руси при святом Владимире погост и храм (приход) стали неразрывными понятиями (лишь впоследствии от существовавших возле храмов кладбищ развелось словоупотребление «погост» в смысле кладбище).

Много трудов приложила княгиня Ольга для усиления оборонной мощи страны. Города застраивались и укреплялись, обрастали каменными и дубовыми стенами (забралами), ощетинивались валами, частоколами. Сама княгиня, зная, сколь враждебно относились многие к идее укрепления княжеской власти и объединения Руси, жила постоянно «на горе», над Днепром, за надежными забралами киевского Вышгорода (Верхнего города), окруженная верной дружиной. Две трети собран­ной дани, по свидетельству летописи, она отдавала в распоряжение киевского веча, третья часть шла «к Ользе, на Вышгород» — на нужды ратного строения. Ко времени Ольги историки относят установление первых государственных границ России — на западе, с Польшей. Богатырские заставы на юге сторожили мирные нивы киевлян от народов Дикого Поля. Чужеземцы спешили в Гардарику («страну городов»), как называли они Русь, с товарами и рукодельями. Шведы, датчане, немцы охотно вступали наемниками в русское войско. Ширились зарубежные связи Киева. Это способствовало развитию каменного строительства в городах, начало которому положила княгиня Ольга. Первые каменные здания Киева — городской дворец и загородный терем Ольги — лишь в нашем веке были разысканы археологами (дворец, точнее его фундамент и остатки стен были найдены и раскопаны в 1971—1972 гг.).

Во всех делах управления великая княгиня Ольга обнаруживала дальновидность и мудрость. Для врагов была она страшна, своими же людьми любима, как правительница милостивая и благочестивая, как судья праведный и никого не обидящий. Она внушала злым страх, воздавая каждому соразмерно достоинству его поступков. При этом Ольга, милосердная по душе, была щедродательница к нищим, убогим и малоимущим; до ее сердца быстро доходили справедливые просьбы, и она быстро их исполняла. Все дела ее, несмотря на ее пребывание в язычестве, были угодны Богу, как достойные благодати христианской. Со всем этим Ольга соединяла воздержную и целомудренную жизнь: она не хотела выходить вторично замуж, но пребывала в чистом вдовстве, соблюдая сыну своему до дней возраста его княжескую власть. Когда же последний возмужал, она передала ему все дела княжения, а сама, устранившись от молвы и попечений, жила вне забот управления, предаваясь делам благотворения.

Наступило время благоприятное, в которое Господь восхотел славян, ослепленных неверием, просветить светом святой веры, привести в познание истины и наставить на путь спасения. Начатки этого просвещения Господь благоизволил в посрамление жестокосердых мужей явить в немощном женском сосуде, то есть через блаженную Ольгу. Ибо как прежде проповедниками Своего воскресения Он соделал жен-мироносиц и Свой Крест честный, на котором распялся, явил миру из недр земных женой-царицей Еленой (память 21 мая/3 июня), так и потом в земле Русской изволил насадить веру святую дивной женой, новой Еленой — княгиней Ольгой. Господь избрал ее как «честный сосуд» для Пресвятого имени Своего — да пронесет она Его в земле Русской. Он возжег в сердце зарю невидимой благодати Своей, отверз ее умные очи к познанию Истинного Бога, Которого она еще не знала. Она уже уразумела обольщение и заблуждение языческого нечестия, убедившись, как в истине самоочевидной, в том, что чтимые безумными людьми идолы — не боги, но бездушное произведение рук человеческих; поэтому она не только не почитала их, но и гнушалась ими. Как купец ищет многоценный жемчуг, так Ольга от всей души искала правого богопочитания.

История не сохранила имен первых христианских наставников святой Ольги, вероятно потому, что обращение блаженной княгини ко Христу связывали с Божественным вразумлением. Один из древних текстов говорит об этом так: «О дивство! Сама не ведуще Писания, ни закона христианскаго и учителя о благочестии не слыша, а нравом благочестия усердно поучашася и веру христианскую от всея души возлюбив. О неизреченнаго Промысла Божия! Не от человек блаженная научашася истине, но свыше учителя име Божию Премудрость». Ко Христу святая Ольга шла через поиски истины, ища удовлетворения для своего пытливого ума; древний философ называет ее «богоизбранной рачительницей премудрости». Преподобный Нестор Летописец повествует: «Блаженная Ольга с малых лет искала мудрости, что есть самое лучшее в свете этом, и нашла многоценный жемчуг — Христа».

По смотрению Божию княгиня Ольга услышала от некоторых людей, что есть Бог Истинный, Творец неба, земли и всего создания, в Которого и веруют греки; кроме же Его нет иного бога. Такими людьми, как предполагает известный историк Е. Е. Голубинский, были варяги-христиане, которых много находилось среди дружины князя Игоря. И Ольга обратила внимание на этих варягов новой веры; со своей стороны и сами варяги мечтали сделать ее своей сторонницей, рассчитывая, что она была женщина не просто с большим умом, но с умом именно государственным. Поэтому то, что христианство стало верой почти всех народов Европы, и во всяком случае есть вера народов между ними лучших, и то, что и между собственными ее сородичами (варягами) началось сильное движение к христианству, по примеру других народов, не могло не подействовать на ум Ольги, делая для нее необходимым заключение, что у людей лучших и вера должна быть лучшей. И стремясь к истинному богопознанию и от природы не будучи ленивой, Ольга захотела сама сходить к грекам, чтобы своими глазами посмотреть на службу христианскую и вполне убедиться в их учении об Истинном Боге.

К этому времени Русь возросла в великую державу. Княгиня завершила внутреннее устроение земель. Русь была крепка и могущественна. Лишь два европейских государства могли в те годы соперничать с ней в значении и мощи: на востоке Европы — древняя Византийская империя, на западе — королевство саксов. Опыт обеих империй, обязанных своим возвышением духу христианского учения, религиозным основам жизни, показывал ясно, что путь к будущему величию Руси лежит не только через военные, но, прежде всего, и преимущественно через духовные завоевания и достижения.

Мечом своим Русь постоянно «задевала» соседнюю Византию, испытывала еще и еще раз не только военно-материальную, но и духовную силу православной империи. Но за этим скрывалась некая устремленность Руси к Византии, искреннее восхищение ею. Отношение Византии к Руси было иным. В глазах империи Русь являлась не первым и не единственным «варварским» народом, плененным ее красотой, богатством и духовными сокровищами. Гордая Византия с нескрываемым раздражением смотрела на новый «полудикий» народ, дерзнувший причинить ей большие беды и стоявший в представлении императорского двора на самой низкой ступени дипломатической иерархии государств и народов. Отбиться, откупиться от него, а по возможности и превратить в послушного подданного и слугу, — вот основная линия отношения империи к молодому государству руссов. Но Русская земля, готовая принять Православие, исповедуемое и в дивной красоте являемое Греческой Церковью, вовсе не намерена была склонить свою голову под иго. Русь пыталась и отстоять свою независимость, и установить теснейший союз с Византией, но такой, в котором она заняла бы главенствующее положение. Не знала тогда превозносившаяся империя, что Русь своего добьется! Ибо Промысл Божий именно Руси (и, может быть, как раз за сокровенную искренность любви) определил стать исторической преемницей Византии, унаследовать ее духовные богатства, политическое могущество и величие.

С естественным желанием побывать в Византии великая княгиня Ольга соединяла и серьезные государственные интересы. Признание Руси, повышение ее статуса в иерархии союзников Византии, а следовательно повышение престижа в глазах остального мира, — вот что было особенно важно для мудрой Ольги. Но достичь этого можно было только принятием христианства, ибо в те времена доверие между государствами Европы устанавливалось на основе религиозной общности. Взяв с собою особо знатных мужей и купцов, великая княгиня Ольга летом 954 (955) года отправилась с большим флотом в Царьград. Это было мирное «хождение», сочетавшее задачи религиозного паломничества и дипломатической миссии, но политические соображения требовали, чтобы оно стало одновременно проявлением военного могущества Руси на Черном море и напомнило гордым «ромеям» о победоносных походах князей Аскольда и Олега, прибившего в 907 году свой щит «на вратах Цареграда». И результат был достигнут. Появление русского флота на Босфоре создало необходимые предпосылки для развития дружеского русско-византийского диалога.

С великой честью была принята русская княгиня императором Константином VII Багрянородным (913—959 гг.) и патриархом Феофилактом (933—956 гг.), которым вручила многие дары, достойные таких лиц. Для высокой русской гостьи были не только соблюдены дипломатические приемы, но сделаны и особые отступления от них. Так, вопреки обычным правилам двора, кн. Ольга принималась не вместе с послами из других государств, а отдельно от них.

В то же время императору удалось отразить в церемониалах приема и то «расстояние», которое отделяло русскую княгиню от повелителя Византии: кн. Ольга больше месяца жила на корабле в Суду — гавани Константинополя, прежде чем состоялся первым прием во дворце 9 сентября. Шли долгие утомительные переговоры о том, как, с какими церемониями должна быть принята русская княгиня. При этом большое значение церемониалу придавала прежде всего сама кн. Ольга, добивавшаяся признания высокой престижности Русского государства и своей лично как правительницы его. В Константинополе Ольга поучалась вере христианской, ежедневно с усердием внимая словам Божиим и присматриваясь к великолепию богослужебного чина и к другим сторонам христианской жизни. Она присутствовала за богослужением в лучших храмах: Святой Софии, Влахернской Богоматери и других. И южная столица поразила суровую дочь Севера благочинием богослужений, богатством христианских храмов и собранных в них святынь, разнообразием красок, великолепием архитектуры.

Сердце мудрой Ольги открылось святому Православию, и она приняла решение стать христианкой. По свидетельству летописца, таинство крещения совершил над ней патриарх Константинопольский Феофилакт, а восприемником был сам император Константин Багрянородный. Ей было наречено в крещении имя Елена, в честь святой равноапостольной Елены. В назидательном слове, сказанном по совершении обряда, патриарх сказал: «Благословенна ты в женах русских, ибо оставила тьму и возлюбила Свет. Благословят тебя русские люди во всех грядущих поколениях, от внуков и правнуков до отдаленнейших потомков твоих». Он наставил ее в истинах веры, церковном уставе и молитвенном правиле, изъяснил заповеди о посте, целомудрии и милостыне. «Она же, — говорит преподобный Нестор Летописец, — склонила голову и стояла, словно губа напаяемая, внимая учению, и, поклонившись патриарху, промолвила: «Молитвами твоими, владыко, да сохранена буду от сетей вражеских». После этого новокрещеная княгиня еще раз посетила патриарха, поведав свою скорбь: «Люди мои и сын мой язычники...» Патриарх ободрил, утешил ее и благословил. Затем блаженная Ольга приняла от него честный крест, святые иконы, книги и прочие потребные для богослужения вещи, а также пресвитеров и клириков. И удалилась святая Ольга из Константинополя к себе домой с великой радостью.

Такого ненавистника русских, каким был император Константин Багрянородный, не просто было заставить сделаться крестным отцом русской княгини.

В летописи сохранились рассказы о том, как решительно и на равных разгова­ривала Ольга с императором, удивляя греков духовной зрелостью и государственной мудростью, показывая, что русскому народу как раз под силу воспринять и умножить высшие свершения греческого религиозного гения, лучшие плоды византийской духовности и культуры. Так святой Ольге удалось мирным путем «взять Царьград», чего до нее не смог сделать ни один полководец. Великая княгиня достигла чрезвычайно важных результатов.

Она была с почестями крещена в столице Византии (в храме Святой Софии — главном соборном храме Вселенской Церкви того времени). При этом она получила как бы благо­словение на апостольскую миссию в своей земле. Кроме того, глава русского государства получает от императора титул «дочери», ставящий Русь в «самый высокий ранг дипломатической иерархии государств после самой Византии». Титул совпадает с христианским положением Ольги-Елены как крестной дочери императора. И вот в этом, по свидетельству летописи, сам император вынужден был признать, что «переклюкала» (перехитрила) его русская княгиня. И в своем сочинении «О церемониях византийского двора», дошедшем до нас в единствен­ном списке, Константин Багрянородный оставил подробное описание церемоний, сопровождавших пребывание святой Ольги в Константинополе.

Он описывает торжественный прием в знаменитой палате Магнавре, и переговоры в более узком кругу в покоях императрицы, и парадный обед в зале Юстиниана, где по стечению обстоятельств промыслительно встретились за одним столом четыре «государственных дамы»: бабушка и мать святого равноапостольного Владимира (святая Ольга и ее спутница Малуша) с бабушкой и матерью его будущей супруги Анны (императрица Елена и ее невестка Феофано). Пройдет немногим более полувека и в Десятинном храме Пресвятой Богородицы в Киеве будут рядом стоять мраморные гробницы святой Ольги, святого Владимира и блажен­ной царицы Анны.

Во время одного из приемов, рассказывает Константин Багрянородный, русской княгине было поднесено золотое, украшенное камнями блюдо. Святая Ольга пожертвовала его в ризницу Софийского собора, где его видел и описал в начале XIII века русский дипломат Добрыня Ядрейкович, впоследствии архиепископ Новгородский Антоний: «Блюдо велико злато служебное Ольги русской, когда взяла дань, ходивши в Царьград; во блюде же Ольжине камень драгий, на том же камени написан Христос».

Что касается непосредственно дипломатического исхода переговоров, у святой Ольги были основания остаться недовольной ими. Добившись успеха в вопросах о русской торговле в пределах империи и подтверждении мирного договора с Византией, заключенного Игорем в 944 году, она не смогла, однако, склонить императора к двум главным для Руси соглашениям: о династическом браке Святослава с византийской царевной и об условиях восстановления существовавшей при кн. Аскольде православной митрополии в Киеве. Ее недовольство исходом миссии явственно звучит в ответе, который она дала, уже по возвращении на родину, присланным от императора послам. На вопрос императора относительно обещанной военной по­мощи святая Ольга через послов резко ответила: «Если ты так же постоишь у меня в Почайне, как я в Суду, то тогда дам тебе воев в помощь». Великая русская княгиня ясно дала понять Византии, что империя имеет дело с могучим независимым государством, международный престиж которого теперь сама же империя и возвысила на виду у всего света!

Вернувшись из Константинополя в Киев, новая Елена — княгиня Ольга — начала христианскую проповедь. Многое зависело от того, обратится ли ко Христу ее сын Святослав, который должен был вот-вот принять бразды правления государством. И с него то, согласно летописи, начала равноапостольная княгиня свою проповедь.

Но никак не могла она привести его в истинный разум, к познанию Бога. Всецело отдавшийся военным предприятиям, не хотел Святослав и слышать о святом крещении, но креститься никому не возбранял, а только смеялся над новокрещеными, потому что для неверных, не ведающих славы Господней, вера христианская казалась безумием, по слову апостола: Мы проповедуем Христа Распятого, для иудеев соблазн, для еллинов безумие, потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков (1 Кор. 1, 23, 25). Часто говорила блаженная Ольга князю Святославу: «Сын мой, я познала Бога и радуюсь духом. Если и ты Его познаешь, и ты радоваться будешь». Но он не хотел внимать матери, продолжая следовать обычаям языческим, и говорил ей: «Что скажет о мне дружина моя, если изменю вере отцов? Она надо мною ругаться будет».

Тяжки были такие речи для матери, но она справедливо заметила сыну: «Если ты крестишься, то и все сделают то же». Это была первая в история попытка устроить всеобщее крещение Руси. Святослав не мог возразить и потому, как сказано в летописи, «гневался на мать».

Не только боязнь насмешек удерживала его, но и собственное «желание жить по языческим обычаям». Войны, пиры, забавы, далекие походы, жизнь по похотям сердца и плоти — вот что владело душой Святослава. Во всем этом отчаянно храбрый, умный, широкий душой Святослав хотел найти полноту жизни. Но мать знала, что подлинной радости это не принесет его душе, глубоко скорбела о нем и о Русской земле и говаривала: «Да будет воля Божия; если захочет Бог помиловать род сей и землю Русскую, то вложит им в сердце то же желание обратиться к Богу, что даровал и мне». И с теплой верой молилась она день и ночь о сыне и о народе, чтобы просветил их Господь, какими ведает судьбами. А между тем, будучи не в силах умягчить сердце Святослава, она старалась посеять семена христианства в трех своих малолетних внуках — Ярополке, Олеге и Владимире, которых оставлял ей отец-воитель. Святое семя сие в свое время принесло благоприятный плод, укоренившись в сердце юного Владимира.

Несмотря на неудачу стараний об учреждении на Руси церковной иерархии, святая Ольга, став христианкой, ревностно предавалась подвигам христианского благовестия среди язычников и церковного строительства; «требища бесовская сокруши нача жити о Христе Иисусе». Для увековечения памяти первых русских исповедников имени Христова великая княгиня воздвигла Никольский храм над могилой Аскольда и заложила деревянный собор над могилой Дира во имя Святой Софии Премудрости Божией, освященный 11 мая 960 года. Этот день впослед­ствии отмечался в Русской Церкви как особенный церковный праздник. В месяцеслове пер­гаменного Апостола 1307 года под 11 мая записано: «В тот же день освящение Святой Софии в Киеве в лето 6460». Дата памяти, по мнению церковных историков, указана по так называемому «антиохийскому», а не по общепринятому константинопольскому летоисчислению и соответствует 960 году от Рождества Христова.

Недаром русская княгиня Ольга получила в крещении имя святой равноапостольной Елены, обретшей Честное Древо Креста Христова в Иерусалиме. Главной святыней новосозданного Софийского храма стал святой восьмиконечный крест, принесенный новой Еленой из Царьграда и полученный ею в благословение от Константинопольского патриарха. Крест, по преданию, был вырезан из цельного куска Животворящего Древа Господня. На нем была надпись: «Обновися Русская земля святым крестом, его же прияла Ольга, благоверная княгиня». Крест и другие христианские святыни благодатью, от них исходящей, содействовали просвещению Русской земли.

Софийский собор, простояв полвека, сгорел в 1017 году. Ярослав Мудрый на этом месте построил позже, в 1050 году, церковь святой Ирины, а святыни Софийского Ольгина храма перенес в каменный храм того же имени — до ныне стоящую Софию Киевскую, заложенную в 1017 году и освященную около 1030 года.

В Прологе XIII веке об Ольгином кресте сказано: «Иже ныне стоит в Киеве во Святой Софии в алтаре на правой стороне». Разграбление киевских святынь, продолженное после монголов литовцами, которым город достался в 1341 году, не пощадило и его. При Ягайле в период Люблинской унии, объединившей в 1384 году Польшу и Литву в одно государство, Ольгин крест был похищен из Софийского собора и вывезен католиками в Люблин. Дальнейшая судьба его неизвестна.

Затем с проповедью святой веры святая княгиня отправилась на север. Она посетила Великий Новгород и другие города, всюду, где только было можно, приводя людей ко Христовой вере, при этом сокрушала идолов, поставляла на их месте честные кресты, от которых для уверения язычников соделовались многие знамения и чудеса. Придя на родину, в Выбутскую весь, блаженная Ольга простерла и здесь слово проповеди христианской к близким ей людям. Во время пребывания в этой стороне она достигла берега реки Великой, текущей с юга на север, и остановилась против того места, где в реку Великую впадает река Пскова, текущая с востока (в то время на этих местах рос большой дремучий лес).

И вот святая Ольга с того берега реки увидела, что с востока на это место, озаряя его, сходят с неба три пресветлых луча. Чудный свет от этих лучей видела не только святая Ольга, но и спутники ее; и сильно обрадовалась блаженная и возблагодарила Бога за видение, которое предуказывало на просвещение благодатью Божией той стороны. Обратившись к сопровождавшим ее лицам, блаженная Ольга сказала пророчески: «Да будет вам ведомо, что изволением Божиим на этом месте, озаряемом трисиятельными лучами, возникнет церковь во имя Пресвятой и Живоначальной Троицы и создастся великий и славный город, изобилующий всем». После этих слов и доволь­но продолжительной молитвы блаженная Ольга поставила крест; и доныне молитвенный храм стоит на месте, где блаженная Ольга его водрузила.

Обойдя многие города земли Русской, проповедница Христова возвратилась в Киев и здесь для Бога явила благие дела. Вспомнив о видении на реке Пскове, она послала много золота и серебра на создание церкви во имя Святой Троицы, повелела населять то место людьми. И в короткое время разросся город Псков, так названный от реки Псковы, в великий город, и прославлялось в нем имя Пресвятой Троицы.

Молитвы и труды святой равноапостольной Ольги принесли богатые плоды: христианство на Руси стало быстро распространяться и укрепляться. Но ему противодействовало язычество, утвердившееся как господствующая (государственная) религия. Среди бояр и дружинников в Киеве нашлось немало людей, которые, по слову Соломона, «возненавидели Премудрость», как и святую княгиню Ольгу, строившую Ей храмы. Ревнители языческой старины все смелее поднимали голову, с надеждой взирая на подраставшего Святослава, решительно отклонившего уговоры матери принять христианство и даже гневавшегося на нее за это. Нужно было спешить с задуманным делом крещения Руси. Коварство Византии, не пожелавшей дать Руси христианство, было на руку язычникам.

В поисках решения святая Ольга обращает взоры на Запад. Никакого противоречия здесь нет. Святая Ольга (ум. 969) принадлежала еще к нераздельной Церкви и вряд ли имела возможность вникать в богословские тонкости греческого и латинского вероучения. Противостояние Запада и Востока представлялось ей прежде всего политическим соперничеством, второстепенным по сравнению с насущной задачей — созданием Русской Церкви, христианским просвещением Руси.

Под 959 годом немецкий хронист, именуемый «продолжителем Регинона», записывает: «Пришли к королю послы Елены, королевы руссов, которая крещена в Константинополе, и просили посвятить для сего народа епископа и священников». Король Оттон, будущий основатель Германской империи, охотно откликнулся на просьбу Ольги, но повел дело не спеша, с чисто немецкой основательностью. Лишь на Рождество следующего 960 года епископом Русским был поставлен Либуций, из братии монастыря святого Альбана в Майнце. Но он вскоре умер (15 марта 961 г.). На его место был посвящен Адальберт Трирский, которого Оттон, «щедро снабдив всем нужным», отправил наконец в Россию. Трудно сказать, что случилось бы, не промедлив король так долго, но когда в 962 г. Адальберт появился в Киеве, он «не успел ни в чем том, за чем был послан, и видел свои старания напрасными». Хуже того, на обратном пути «некоторые из его спутников были убиты, и сам епископ не избежал смертельной опасности».

Оказалось, что за прошедшие два года, как и предвидела Ольга, в Киеве совершился окончательный переворот в пользу сторонников язычества, и, не став ни православной, ни католической, Русь вообще раздумала принимать христианство. Языческая реакция проявилась настолько сильно, что пострадали не только немецкие миссионеры, но и некоторые из киевских христиан, крестившихся с Ольгой в Царьграде. По приказу Святослава был убит племянник святой Ольги Глеб и разрушены некоторые построенные ею храмы. Разумеется, здесь не обошлось без византийской тайной дипломатии: настроенные против Ольги и встревоженные возможностью усиления Руси за счет союза с Оттоном, греки предпочли поддержать язычников.

Провал миссии Адальберта имел промыслительное значение для будущего Русской Православной Церкви, избежавшей папского пленения. Святой Ольге оставалось смириться с происшедшим и полностью уйти в дела личного благочестия, предоставив бразды правления язычнику Святославу. С ней по-прежнему считались, к ее государственной мудрости неизменно обращались во всех трудных случаях. Когда Святослав отлучался из Киева — а он большую часть времени проводил в походах и войнах, — управление государством вновь вручалось княгине-матери. О крещении Руси уже не могло быть и речи, и это, конечно, огорчало святую Ольгу, считавшую Христово благочестие главным делом своей жизни.

Великая княгиня кротко переносила скорби и огорчения, старалась помогать сыну в государственных и военных заботах, руководить им в героических замыслах. Победы русского оружия были для нее утешением, особенно разгром давнего врага Русского государства — Хазарского каганата. Дважды, в 965 и в 969 гг., прошли войска Святослава по землям «неразумных хазаров», навсегда сокрушив могущество иудейских властителей Приазовья и Нижнего Поволжья. Следующий мощный удар был нанесен по мусульманской Волжской Болгарии, потом пришла очередь Болгарии Дунайской. 80 городов по Дунаю было взято киевскими дружинами. Одно беспокоило Ольгу: как бы, увлекшись войной на Балканах, Святослав не забыл о Киеве.

Весной 969 года Киев осадили печенеги: «и нельзя было вывести коня напоить, стояли печенеги на Лыбеди». Русское войско было далеко на Дунае. Послав к сыну гонцов, святая Ольга сама возглавила оборону столицы. Святослав, получив известие, вскоре прискакал в православный Киев, «приветствовал мать свою и детей и сокрушался, что случилось с ними от печенегов». Но, разгромив кочевников, воинствующий князь вновь стал говорить матери: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае — там середина земли моей». Святослав мечтал о создании огромной русской державы от Дуная до Волги, которая объединила бы Русь, Болгарию, Сербию, Причерноморье и Приазовье и простерла бы свои пределы до самого Царьграда. Мудрая Ольга понимала, что при всем мужестве и отваге русских дружин им не справиться с древней империей ромеев, Святослава ждала неудача. Но сын не слушал предостережений матери.

Блаженная же Ольга со слезами говорила ему: «Зачем оставляешь меня, сын мой, и куда ты идешь? Ища чужого, кому поручаешь свое? Ведь дети твои еще малы, а я уже стара, да и больна. Я ожидаю скорой кончины — отшествия к возлюбленному Христу, в Которого верую. Теперь ни о чем не беспокоюсь, как только о тебе: сожалею о том, что хотя я и много тебя учила и убеждала оставить идольское нечестие, уверовать в Истинного Бога, познанного мною, а ты пренебрег этим. И знаю я, что за твое непослушание ко мне тебя ждет на земле худой конец и по смерти — вечная мука, уготованная язычникам. Исполни же теперь хоть эту мою последнюю просьбу: не уходи никуда, пока я не преставлюсь и не буду погребена, а тогда иди, куда хочешь. По моей кончине не делай ничего, что требует в таких случаях языческий обычай; но пусть мой пресвитер с клириками погребут по обычаю христианскому мое грешное тело: не смейте насыпать надо мною могильного холма и делать тризны, но пошли в Царьград золото к Святейшему Патриарху, чтобы он совершил молитву и приношение Богу за мою душу и раздал нищим милостыню». Слыша это, Святослав горько плакал и обещал исполнить все завещанное ею, отказываясь только от принятия святой веры.

По истечении трех дней св. княгиня Ольга впала в крайнее изнеможение. Причастившись Божественных Таин Пречистого Тела и Животворящей Крови Христа Спаса нашего, она все время пребывала в усердной молитве к Богу и к Пречистой Богородице, Которую всегда по Боге имела себе Помощницей, призывала и всех святых. С особенным усердием молилась блаженная Ольга о просвещении по ее смерти земли Русской: прозирая будущее, она неоднократно во дни жизни своей пророчески предсказывала, что Бог просветит людей земли Русской и многие из них будут великие святые; о скорейшем исполнении этого пророчества и молилась святая Ольга при своей кончине. И еще молитва была на устах, когда честная душа ее разрешилась от тела, — «и тако поживши и добре славяще Бога в Троице, Отца, и Сына, и Святаго Духа, почи в блазии вере, сконча житие свое с миром о Христе Иисусе, Господе нашем».

Так она переселилась от земных к небесным и сподоби­лась войти в чертог Бессмертного Царя — Христа Бога, и как первая святая из земли Русской была причтена к лику святых. Преставилась св. равноапостольная Ольга, во святом крещении Елена, в 11-й день июля месяца 969 года, всех лет жизни ее было около девяноста. «И плакали по ней плачем великим сын ее, и внуки, и все люди». Последние годы, среди торжества язычества, ей, когда-то гордой владычице, крестившейся от патриарха в столице Православия, приходилось тайно держать при себе священника, чтобы не вызвать новой вспышки антихристианского фанатизма. Но перед смертью, вновь обретя прежнюю твердость и решимость, она запретила совершать над ней языческие тризны и завещала открыто похоронить ее по православному обряду. Пресвитер Григорий, который был с нею в 957 году в Константинополе, в точности выполнил ее завещание.

По преставлении святой Ольги сбылось ее пророчество о злой кончине сына и о добром просвещении земли Русской. Замечательный полководец Святослав (как сообщает об этом летописец) был убит не в славном походе, а в коварной засаде печенегов в 972 году. Князь печенежский отсек Святославу голову и из черепа сделал себе чашу, оковав ее золотом и написав следующее: «Имущий чужого, губит свое». Во время пира с вельможами своими князь пил из этой чаши. Так великого князя Святослава Игоревича, храброго и доселе непобедимого в битвах, по предречению матери, постигла злая кончина за то, что он не слушал ее. Исполнилось пророчество блаженной Ольги и о земле Русской. Спустя девятнадцать лет по ее кончине внук ее кн. Владимир (память 15/28 июля) принял святое крещение и просветил святой верой землю Русскую.

Бог прославил святую труженицу Православия, «начальницу веры» в Русской земле чудесами и нетлением мощей. Иаков Мних (ум. 1072) через 100 лет после ее смерти писал в своей «Памяти и похвале Владимиру»: «Бог прослави тело рабы Своей Елены, и есть в гробе тело ее честное, и неразрушимое пребывает и до сих дней. Блаженная княгиня Ольга прославила Бога всеми делами своими добрыми, и Бог прославил ее». При святом князе Владимире, по некоторым данным, в 1007 году мощи святой Ольги были перенесены в Десятинный храм Успения Пресвятой Богородицы, потому что на содержание его кн. Владимир давал десятую часть от своих имений, и положены в специальном саркофаге, в каких принято было класть мощи святых на православном Востоке. «И ино чудо слышите о ней: гроб камен мал в церкви Святыя Богородицы, ту церковь создал блаженный князь Владимир, и есть гроб блаженныя Ольги. И на верху гроба оконце сотворено — да видети тело блаженныя Ольги лежаще цело». Но не всем было явлено чудо нетления мощей равноапостольной княгини: «Иже с верою придет, отворится оконце, и видит честное тело лежаще цело, яко спя, почивает. А другим, иже не с верою приходят, не отворится оконце гробное, и не видит тела того честного, но только гроб». Так и в кончине святая Ольга проповедовала вечную жизнь и воскресение, наполняя радостью верующих и вразумляя неверующих. Была она, по словам преподобного Нестора Летописца, «предтекущая христианской земли, аки денница пред солнцем и аки заря пред светом».

Святой равноапостольный великий князь Владимир, вознося свое благодарение Богу в день крещения Руси, свидетельствовал от лица своих современников о святой равноапостольной Ольге знаменательными словами: «Благословите тя хотят сынове рустии...» Русский народ чтит святую равноапостольную Ольгу как основоположницу христианства на Руси, обращаясь к ней словами преподобного Нестора: «Радуйся, русское познание Бога, начало нашего с Ним примирения».