Меркурий

Все слушатели воздали хвалу приверженцу Марса, ибо речь его была и впрямь убедительна. Но тут слово взял служитель Меркурия, непревзойдённый в гибкости и проворстве ума, которыми наделила его эта планета. Все подались вперёд, чтобы не пропустить ни один из хитроумных оборотов, ни один из тонких каламбуров, которых по справедливости ожидали от его речи.


Обратив кроткий взгляд на своего повелителя, пандит произнёс:


— Великий царь! Меркурий ещё более могуч, нежели Марс, ибо может ли сила телесная сравниться с мощью ума? Все истинные знатоки считают Меркурия ярчайшим драгоценным камнем в короне Девяти планет, ибо доблесть и отвага его необыкновенны. Он — умнейший среди планет, и с пути служителей своих он устраняет все преграды. Всеми силами старается он ограждать людей от несчастий и стремится каждому дарить процветание. Наделяя всех людей проницательностью, он освещает перед ними оба пути — и мирской и духовный.


Цвет Меркурия — зелёный, как зелень священной травы дурва9. Телом он строен и прекрасен, и силы его никогда не идут на убыль. Речь его отчётлива, ясна и сладкозвучна, однако по нраву ему и двусмысленности, и всевозможные каламбуры, и слова с двояким значением. Сердцу его любезны игры, и шутки, и веселье всякого рода. Неизменно благоприятствующий, неизменно хитроумный, он — вайшья (торговец). Велика мудрость Меркурия, и чрезвычайно искусен он в математике и делах торговых. В теле человека властвует он над кожей, рассудком и речью. Его металл — латунь, его драгоценный камень — изумруд. Он обладает смешанной конституцией вата-питта-капха, и ему приятны все вкусы. Повелитель севера, из дней недели он управляет средой, а из созвездий — Девой н Близнецами. Он славен под многими именами — Золотоглазый, Чарующий, Нежный, Знающий и Пробуждающий.


Меркурий — сын Луны, О том, как Луна страдал и сох от чахотки, мы уже слышали, а теперь настало время узнать о причине этой немощи. Закон кармы, о царь, неумолим. Жернова Природы перемалывают медленно, но с великим тщанием, и ни одно живое существо не свободно от кармы. Да-да, ни одно, и даже столь возвышенное, как сам владыка Луна.


Достигнув зрелости, Луна завоевал три мира и несколько раз совершил обряд жертвоприношения «раджасуя», дарующий власть повелителя. Девять богинь прислуживали ему: Синивали и Куху (богини двух половин дня Новой Луны), Вапус («Прекрасное тело»), Пушти («Питающая»), Прабха («Блеск»), Васу («Превосходная»), Кирти («Слава»), Дхрити («Твёрдость») и Лакшми («Процветание»). Но достигнув славы, какая редко выпадает кому на долю, он сделался необычайно высокомерен и перешёл границы пристойного поведения.


Луна был главным учеником Юпитера, гуру небожителей. Супруга Юпитера, Тара («Звезда»), весьма благоволила к владыке Луне: всё привлекало её в нём — и характер, и нрав, и красота. И вот однажды, в отсутствие Юпитера, который выполнял поручение богов. Тара и Луна бежали. Одни говорят, что они полюбили друг друга, другие — что Тара уговорила Луну, боясь упустить момент, когда она сможет от него забеременеть, а третьи — что Луна силой похитил её.


Как именно и почему они бежали, о мой повелитель, нам неведомо, но известно нам, что случилось потом: Юпитер, вернувшись домой и обнаружив, что жена исчезла, быстро понял, в чём дело. Несколько раз он посылал к Луне с просьбой вернуть Тару. Тот, однако, раз за разом отказывался уступить этим просьбам, настаивая на том, что Тара ушла с ним добровольно и покинет его лишь тогда, когда пресытится им. Эти слова так разгневали Юпитера, что он пересказал их своему ученику Индре, и тот, в свою очередь, потребовал от Луны вернуть Юпитеру супругу. Луна не уступил и на сей раз, и тогда Индра пошёл на него войной. В этой войне на сторону Луны встали владыка Венера, который давно ненавидел Юпитера, и асуры, демоны-небожители, вечно враждующие с богами. Рудра10 же, всемогущий владыка Шива, принял сторону богов из любви к своему наставнику Ангирасу, риши, который был отцом Юпитера.


Война затянулась надолго, и великие риши уже стали опасаться, что близится конец света. Поэтому Ангирас обратился с просьбой к Брахме отчитать Луну и приказать ему вернуть Тару. И владыка Луна вынужден был повиноваться, но Тара к тому времени уже понесла от него. Узнав об этом, Юпитер пришёл в ярость. «Ты, слабовольная женщина! — сказал он Таре. — Изгони этот плод, посаженный другим, из лона своего, с этой нивы, где лишь я вправе пахать! Клянусь, я испепелил бы тебя за это падение, если бы сам не желал посеять в тебе своё семя!»


И пристыженная Тара извергла плод из своего лона. Это оказался мальчик, сияющий, как золото. Увидев его блеск и красоту. Юпитер и Луна воспылали к нему любовью и стали оспаривать его друг у друга, требуя от Тары открыть истинное имя отца. От смущения Тара не могла вымолвить ни слова, и тогда новорождённый ребёнок гневно воскликнул: «К чему пытаться скрыть свой грех за ложной стыдливостью? Говори!» Наконец, когда Брахма допросил её наедине, признала она, что отцом чудесного ребёнка был Луна. А мальчик этот и был планетой Меркурий.


Именно этим похищением владыка Луна окончательно разгневал двадцать шесть из двадцати семи своих жён. Создав себе дурную карму, он навлёк на себя проклятие тестя и чахотку, а в итоге был лишён потомства от накшатр. Поистине могущественно действие кармы, о мой повелитель!


Поразмыслив недолго, царь Викрама промолвил:


— Удивительно! Все планеты, что мы называем благотворными, явили нам в этом прискорбном происшествии свою безнравственность. Луна прелюбодействовал с женой своего учителя — а это великий грех, который можно искупить, согласно законам религии, лишь лишением полового члена, после чего виновный должен идти на север, держа в руках отнятые органы, до тех пор, пока не умрёт.


Однако Луна предпочёл дать наглый и бесстыдный отпор с помощью Венеры и асуров — заклятых врагов богов-дэвов, к которым принадлежал сам. Венера, великий государственный муж, вместо того чтобы упрекнуть Луну за недостойное поведение, встал на его сторону в войне, желая досадить своему врагу. Юпитеру. Юпитер же, гуру небожителей, поначалу признал, что его жена забеременела от Луны, и приказал ей изгнать плод из лона. Но увидев, как красив и умён Меркурий, он запел на другой лад. Он лгал, доказывая своё отцовство, желая обладать таким прекрасным и одарённым сыном. Даже Меркурия есть в чём винить! Не следовало ему так грубо говорить с матерью: ведь без этого прелюбодеяния он никогда бы не родился.


При этих словах все слушатели — и пандиты, и придворные — взорвались восторженными возгласами, восхваляя проницательные суждения царя Викрамадитьи.


Довольный этим, служитель Меркурия низко поклонился царю и продолжил свою речь:


— Да, мой повелитель, вы совершенно точно определили самую суть дела. И хотя мы ни в коем случае не можем одобрить поступков Луны, Юпитер тоже должен был вести себя более осмотрительно. Проявив несдержанность, он также создал себе дурную карму и впоследствии пострадал, сделав беременной жену своего собственного брата.


А теперь, о царь, послушай повесть о прославленном потомке богов — Меркурии. Первым ребёнком Вивасвата-Солнца был Вайвасват, чьим первым ребёнком была девочка Ила. На самом деле Вайвасват хотел, чтобы первенцем его стал сын, и даже совершил с этой целью жертвоприношение. Когда его ожидания не оправдались, он стал допытываться у жрецов, почему так произошло, и узнал, что жена его Шраддха («Вера») хотела девочку и поэтому вынудила главного жреца, совершавшего обряд, слегка изменить одну мантру. Так на свет появилась Ила.


Однако Вайвасват ничего не хотел слушать. Он объявил желание жёны незаконным и обратился к риши Васиштхе, дабы тот уговорил Нараяну, Владыку всего сущего, превратить Илу в мальчика. Просьба была исполнена, после чего дитя нарекли новым именем — Судьюмн.


Но, мой повелитель, судьбу изменить не так просто, как имя! Судьюмн вырос и стал красивым и одарённым молодым царевичем. Отправившись однажды на охоту и оказавшись в некоем лесу, он внезапно превратился в женщину, и женщинами стали все его спутники. Слишком поздно Судьюмн узнал, что великий Рудра, владыка Шива, некогда повелел, чтобы всякий мужчина, оказавшийся в этом самом лесу, превращался в женщину, так как однажды, предаваясь здесь любви со своей женой Парвати, он был неприятно удивлён появлением небожителей. Чтобы успокоить смущённую Парвати, он объявил, что каждый входящий в этот лес мужчина — кроме, разумеется, самого владыки Шивы, — будет обращаться в женщину.


Когда проклятие это пало на Судьюмна и его спутников, они блуждали по лесу в женском облике, пока не добрались до уединённого жилища Меркурия. Меркурий и Судьюмн полюбили друг друга с первого взгляда. У них родился сын Пуруравас — праправнук Солнца и внук Луны.


Но Судьюмн желал снова стать мужчиной и обратился за помощью к риши Васиштхе — тому самому, который превратил его в мальчика вскоре после рождения. Васиштха умилостивил владыку Шиву жертвами, и тот, рассудив здраво и не желая нарушать чар леса, но вместе с тем стараясь угодить риши, повелел Судьюмну быть один месяц мужчиной, а другой — женщиной. Позже Судьюмн стал правителем всей земли, хотя, как говорится в наших священных писаниях, «его подданные так и не смогли смириться с тем, что царь их то и дело меняет пол». После долгого правления он отрёкся от престола и, доверив царство своему старшему сыну Пуруравасу, удалился в лес и стал аскетом.


Случилось однажды так, что боги Митра и Варуна увидели прекрасную апсару Урваши и так пленились ею, что у обоих самопроизвольно изверглось семя. Из той части семени, что попала в сосуд для воды, родился Агастья. Васиштха же появился на свет одновременно с ним, но из семени, что упало на землю. Негодуя на Урваши, оба великих бога прокляли её и низвергли с небес на землю, где суждено ей было скитаться среди людей.


Затем случилось так, что божественный Парада, который любил улаживать чужие дела, поведал Урваши о прекрасном облике, богатстве, доблести и отваге Пурураваса, ставшего к тому времени Великим царём. Поражённая описанием его многочисленных достоинств и ослеплённая его красотой, — а красотой Пуруравас был подобен воплощению самого бога любви, — Урваши полюбила его и предстала перед ним. С широко раскрытыми от восторга глазами Пуруравас взирал на неё, и кожа его покрылась мурашками. Мягким и ласковым голосом заговорил он с ней: «Приветствую тебя, красавица! Сядь, прошу тебя. Чем я могу служить тебе? Я хотел бы вечно наслаждаться с тобой любовными играми!»


Ответила ему Урваши: «О прекрасный! Нет на свете такой женщины, чей взгляд и помыслы льнули бы к тебе так, как мои глаза и мысли. Мои глаза так жаждут восторга твоих объятий, что не могут отвести взгляда от твоих рук. Я с радостью буду жить с тобой, если ты будешь выполнять три условия. Нарушишь хотя бы одно из них — потеряешь меня. Первое — я вверяю тебе этих двух баранов, которые для меня словно родные дети. Береги их, как сокровище. Второе — я питаюсь только гхи11, которое вкушаю раз в день. И наконец, я никогда не должна видеть тебя нагим, кроме времени, когда мы будем предаваться любви».


Пуруравас ответил: «Я не нарушу твоих условий! Как прелестна ты, когда говоришь о любви! Нет мужчины, который не захотел бы услужить женщине, которая сама взывает к нему».


И стал Пуруравас наслаждаться, как ему вздумается, с Урваши, которая умела искусно доставлять наслаждение. Опьяненный сладостным вкусом её губ и ароматом лотоса, исходившим от всех частей её тела, он праздно развлекался с ней долгие годы.


Когда же боги поняли, что жизнь на небесах без Урваши не мила им, Индра отправил гандхарвов (божественных музыкантов), чтобы те вернули её. Тёмной ночью гандхарвы украли баранов, которых Урваши любила как родных детей и всегда держала у своего ложа. Проснувшись от блеянья баранов, которых уводили похитители, Урваши воскликнула в тревоге: «О, я пропала! Погибла! Я доверилась евнуху, назвавшемуся моим мужем, никчёмному человеку, который лишь притворялся доблестным воином и предал меня! Воры крадут Моих дорогих барашков, а он делает вид, что спит, словно испуганная женщина! Лишь при свете дня он ведёт себя, как мужчина!»


Пуруравас не шевелился только потому, что был раздет. Но стрелы слов Урваши пронзили его, как стрекало пронзает кожу слона, и в гневе он бросился в ночь, сжимая меч в руке. Тогда гандхарвы, отпустив баранов, сверкнули яркой молнией. Урваши увидела своего мужа, который возвращался к ней с баранами, обнажённым, — и исчезла. Вернувшись домой и не найдя жены своей на ложе, Пуруравас погрузился в море скорби. Обезумев от сердечной муки, он покинул дворец и принялся скитаться по миру в поисках Урваши.


И наконец нашёл он её на равнине Курукшетры, на берегу реки Сарасвати, где Урваши веселилась с пятью своими подругами-апсарами. Увидев царя, они встали, чтобы уйти, но Пуруравас обратился к Урваши, пытаясь подольститься к ней:


«Драгоценная моя! Подожди! Вернись и снова будь со мной!»


«Знай, великий герой, что поймать меня так же трудно, как поймать ветер», — отвечала она.


«Да, я знаю! — промолвил царь. — Но вспомни блаженство, которое мы испытывали вместе. Вспомни, что когда бы тобой ни овладевало желание, ты могла прийти в мои покои днём или ночью и я дарил тебе наслаждение».


«Да, — согласилась Урваши, — ты входил в меня трижды вдень и так сделал меня беременной, о Пуруравас. Ты был повелителем моего тела. Я всегда уступала твоему желанию».


«Я видел, — сказал Пуруравас, — что когда я, смертный, пытался обнять твоих божественных спутниц, срывая с них одежды, они бежали от меня, как пугливые лани или кобылицы».


На это Урваши ответила:


«Смертные, что желают бессмертных, могут сочетаться с ними только с позволения бессмертных. Так и я некогда позволила тебе соединиться со мной».


«Да, — сказал Пуруравас, — ты одарила меня своей любовью, от которой мы зачали необыкновенное дитя. И теперь, молю тебя, подари мне мою жизнь».


Тут пандит умолк на мгновение, чтобы царь Викрама смог уловить игру слов. Дело в том, что сын Пурураваса и Урваши носил имя Аюс, что в переводе с санскрита означает «жизнь». Увидев, что лицо царя озарилось улыбкой, пандит продолжал свой рассказ:


— И Урваши ответила:


«Из того, что сотворили мы, будучи вместе, я пришлю тебе всё, что принадлежит тебе. Возвращайся домой, бестолковый, ибо тебе не владеть мною».


Видя, что Урваши непреклонна, Пуруравас воскликнул:


«Остановись! Ты не можешь уйти отсюда вот так, не удовлетворив меня! Иначе я паду распростёртым на лоно гибели, и это прекрасное тело, с которым ты так наслаждалась, умрёт на глазах у всех, и хищные волки и стервятники пожрут его!»


Сжалившись над царём, Урваши попыталась унять его:


«Не умирай, о Пуруравас! Не падай замертво и не дай презренным волкам сожрать тебя. Долгая дружба с женщинами невозможна, ибо сердца их подобны сердцам гиен».


Не внимая её речам и ещё больше впадая в отчаяние, Пуруравас продолжал взывать к ней:


«Вернись, или моё сердце разобьется от горя!»


Но Урваши смягчилась лишь настолько, чтобы промолвить:


«Скоро я произведу на свет твоё дитя. В конце каждого года, мой повелитель, ты сможешь проводить со мной одну ночь, и у тебя будет ещё один ребёнок».


С этими словами она исчезла из виду.


Пуруравас вернулся к себе в город, где ничто больше не доставляло ему радости. Кое-как коротал он время, ожидая обещанного часа. Мучительно долго тянулся этот год. Когда же в конце года он вернулся на равнину Курукшетры, то восторг охватил его сердце, ибо там ждала его Урваши с прелестным ребёнком на руках. В ту ночь они вновь соединились. И видя, как сильно горюет муж от предстоящей разлуки с нею, апсара сказала несчастному царю:


«Мы не можем быть вместе, потому что ты так и остался смертным. Теперь у тебя есть потомки, дети, которые могут умилостивить богов жертвоприношениями. Ты же можешь умилостивить жертвоприношениями гандхарвов, и они отдадут меня тебе. И тогда мы возрадуемся вместе на небесах».


Тотчас же царь принялся превозносить и воспевать гандхарвов и так угодил им своими хвалами, что они дали ему жаровню со священным огнём для ритуала, совершив который, Пуруравас смог бы обрести Урваши. Ошеломлённый царь схватил подарок и понёс его с собой, думая, что это и есть сама Урваши, — но вскоре понял, что это всего лишь жаровня. Тогда Пуруравас оставил её в лесу, вернулся домой и стал проводить каждую ночь в медитациях на Урваши.


Случилось это в начале Серебряного века (Трета-юги). Разуму Пурураваса, погруженному в медитацию, впервые открылись те три Веды, в которых содержатся наставления о ритуалах. Обретя это знание, царь вернулся к месту, где оставил жаровню, и тут увидел, что из корня дерева шами12 выросло дерево ашваттха13. Горя желанием вновь обрести Урваши, царь выстрогал две дощечки из этих деревьев, вроде тех, что используют для разжигания огня, и стал медитировать, воображая себе нижнюю дощечку как Урваши, а ту, что была сверху, — как самого себя, и ещё представляя, что между ними — крошечное тельце их будущего ребёнка. Потирая одну дощечку о другую, он напевал надлежащие мантры. И от этого трения возник жертвенный огонь, Джатаведас, прозванный так потому, что помогает обрести райские наслаждения, и обратился в три священных огня14, чьи имена — Ахавания, Гархапатья и Дакшина.


Признав священный огонь своим сыном, царь возложил на него жертвенные подношения, желая достичь мест, где обитала Урваши. Так, с помощью огня — своего приёмного сына — Пуруравас попал в мир гандхарвов и воссоединился с Урваши.


В Золотом веке (Сатья-юга), о царь, существовала лишь одна Веда, и это был священный слог Ом, тот, что всегда остаётся новым {пранава) и заключает в себе все возможные звуки. И был лишь один бог — Нараяна, Владыка всего сущего. Существовал лишь один-единственный священный огонь, и все люди жили одной общиной. Только в начале Серебряного века стало три Веды и три священных огня, что было вызвано деяниями Пурураваса, благородного отпрыска Лунной и Солнечной династий.


Одним из прямых потомков Пурураваса был могучий риши Вишвамитра, совершивший много великих деяний. Когда царь Тришанку возжелал быть вознесённым на небо при жизни, его гуру, риши Васиштха, проклял его и сделал чандалой (низшим из низших). Тогда Тришанку отправился к Вишвамитре, и тот поднял его на небеса. Но едва достиг он небесных врат, как небожители, не стерпев зловония, исходившего от его смертного тела, сбросили Тришанку на землю вниз головой. Вишвамитра остановил его падение на полпути, где он и висит до сих пор вверх ногами, сияя звездой в небесах15.


Другим прямым потомком Пурураваса был Джахну, который взял в жены реку Кавери. Как-то раз Джахну целиком проглотил благословенную реку Гангу, но риши извлекли её на свет, и с той поры Ганга стала считаться дочерью Джахну. Своим предком почитали Пурураваса и река Кошики, и великий Дханвантари, распространивший учение аюрведы, и риши Джамадагни, и сын Джамадагни Парашурама, который был инкарнацией самого владыки Вишну.


Что может стать лучшим доказательством главенства Меркурия среди планет, чем эта достопримечательная родословная? Я склоняюсь в почтении перед этой дивной планетой, образцом непревзойдённой красоты и кротости.


По материалам книги Р. Свободы «Величие Сатурна»