Забайкальские старообрядцы (Семейские)

// Русские в Бурятии: история и современность / Отв. ред. В.И. Затеев. – Улан-Удэ, 2002. – С. 124-148.


Забайкальские
старообрядцы или, как обычно их называют в Бурятии, «семейские» -
большая этноконфессиональная группа русского населения, живущая на
территории ряда районов республики. В местах сегодняшнего компактного
проживания основная масса семейских оказалась с XYIII вв. результате
принудительного переселения из европейской части страны по повелению
императрицы Екатерины II.

Истории, культуре, традициям
старообрядцев, в том числе семейским, посвящена обширная, к тому же все
время пополняющаяся литература (1). В настоящем очерке автор освещает
некоторые вопросы из истории старообрядчества в целом, имеющие прямое
отношение к истории возникновения и развития забайкальских семейских
Бурятии. Одновременно затрагиваются некоторые вопросы их истории в
аспекте социокультурной адаптации.

***

Потомки
забайкальских старообрядцев проживают сегодня компактно в Республике
Бурятия на территориях Тарбагатайского, Бичурского, Мухоршибирского и
Заиграевского районов, а также в селах - Ново-Десятницкое (Кяхтинский
район), Ягодное (Селенгинский район), Хасурта (Хоринский район),
Леоновка и Вознесеновка (Кижингинский район), в городах Улан-Удэ,
Гусиноозерск. Дисперсно они расселились по всей Республике Бурятия.
Значительная часть старообрядцев живет на территории Читинской области в
Красночикойском районе.

Территория Забайкалья в середине XYIII
в. стала российской провинцией, где по указу Императрицы Екатерины II
были отведены земли для первоначального расселения так называемых
«поляков», «польских колонистов);, т.е. насильственно изгнанных войсками
императрицы из порубежной Польши (Ветка, Стародубье) и бежавших сюда
русских страообрядцев.

Известно, что в Польше последователям
протопопа Аввакума по сравнению с Россией жилось достаточно привольно,
так как их никто не преследовал за веру, не величал «сатанинскими
служителями антихриста», не брал поборов и не отправлял в рекруты. Кроме
того, известно покровительственное отношение Польского короля к
старообрядцам (2). Поэтому почти целое столетие старообрядцы жили на
польских землях.
В польские пределы в XYII-XYIII вв. бежали по
религиозным мотивам россияне со всей Европейской части своего
государства. В этот исторический период в нашей стране еще сохранялись
значительные межрегиональные культурные различия в языке (говоре), в
одежде, в быту, обычаях, поверьях и т.д. В Польше же происходило
своеобразное слияние областных особенностей русской культуры,
образовывался культурный сплав, обладавший своей спецификой. Культурная
интерференция в данном случае проявлялась в ускорении процесса слияния
южно-русских особенностей с северорусскими, а также в заимствовании
элементов культуры украинцев, белорусов, поляков.

С 1735 г.
начались, так называемые "выгонки" старообрядцев из-за рубежа. "В лето 7
243 (1 735) по именному повелению императрицы Анны Иоановны, господин
полковник Ияков Григорьевич Сытин, взем с собою 5 полков войска, и
окружив отовсюду Ветку, и сущая места окрест ея, и обрете обоего полу до
четыредесяти тысящь. Обозрев же скиты и монастыри и пустыни и сотвори
горестное и плачевное переселение обитавшим тамо" (4). В дальнейшем, по
указу императрицы Екатерины II «ко всем находившимся тогда за польскою
границею» последовало требование - вернуть всех беглых в Отечество.
Вместе с тем в своем указе императрица "улещала" польских старообрядцев
своими милостями о всепрощении, о предоставлении права не брить бороду,
об освобождении от ношения немецкого платья и "прочая льготы обещавая».
Но столь «сладостные речи» не усыпили бдительности беглецов. Тогда
императрица применила силу. По ее повелению "генерал майор Маслов, взем
два полка войска, вступив в Польшу, и внезапу окружи Ветку, подобно
Сытину, и обрете в ней до двадесяти тысящ жителей обоего пола и через
два месяца всех выела в Россию, большею частию в Сибирь на
поселение"(5).

Часть предков забайкальских старообрядцев (так
называемая Селенгинская группа) была выведена из пределов Польши во
время второй «выгонки», осуществленной в 1764 г. под руководством того
же генерал-майора Маслова Путь некоторых групп старообрядцев, которые
шли этапом в глубь Сибири в страну "мунгалов" в целом отслежен, однако
существуют и некоторые спорные моменты. Но фактом остается то, что,
прибыв на места поселения в Забайкалье, старообрядцы обустроились очень
быстро - за 3-4 года. С Ветки их вывели насильно. Продать свое имущество
там они не имели возможности. Поэтому то, что сумели унести с собой в
руках - это и было все их «богатство». Шли и ехали подолгу на подводах,
за счет государства Но придя на жительство, совершили буквально чудо.
Симон Паллас, известный историк, путешествовавший в начале 70-х гг.
XVIII в. в Забайкалье, в своих записках утверждал, что «тюльские
колонисты», которые только недавно были переселены из европейской
России, уже имели дома и надворные постройки.

Кто же помог
прибывшим на поселение за 3-4 года сделать все это и в итоге неплохо
обустроиться? Чтобы ответить на данный вопрос, необходимо совершить
небольшой экскурс в историю. Позволим себе не согласиться с наиболее
распространенным в научной литературе подходом, в соответствии с которым
экстраполировались отношения русского государства к старообрядцам во
второй половине XVII в. и в первой XVIII в. на отношения местных властей
к старообрядцам Забайкалья. Наиболее употребимые характеристики этого
подхода - "гнали", "гоняли", "всячески мешали", строили всевозможные
козни и т.п.

Исторические факты говорят о том, что старообрядцы
шли не по этапу, как гнали каторжных, а ехали на подводах и по дорогам.
Каждой семье давали подводу, а если в семье было более трех человек, то
давали и по две. Казаков, сопровождавших старообрядцев, было обычно
немного - несколько человек. В марте 1767 г. в Забайкалье прибыла третья
партия старообрядцев - 453 человека. Шли они в "Заганские деревни"(6).
Так вот эту массу людей, по данным В. Гирченко и Ф. Болонева.
сопровождали один унтер-офицер и три рядовых солдата из инвалидной
команды

Почему власти проявляли такую заботу о «бунтарях»? Дело в
том, что в 60-90-е гг. XVIII в. Россия проходила через этап
либерализации законов в отношении старообрядцев. Начало ему было
положено еще в правление Елизаветы Петровны (1741 —1761), затем эта
тенденция была продолжена в царствование Петра III изданием указа 1762
г., содержание которого можно оценить как первую попытку установления в
России какой-либо свободы вероисповедания. Кроме того "староверы были
освобождены согласно этого указа от двойного (по сравнению с другим
населением) оклада подушной подати".

Следующий крупный шаг в
рамках рождения и развития российской религиозной терпимости был сделан в
годы правления императрицы Екатерины II (1762-1796). "Просвещенная
монархия"' сделала попытку вписать гонимое старообрядчество в общую
государственную структуру (7) В годы ее правления были приняты следующие
указы о "раскольнической политике":

1762 г. - о ''прощении" заграничных "раскольников";

1763 г. - о предоставлении льгот вернувшимся в "отечество раскольников";

1764 г. - о праве раскольников не брить бороды и носить неуказное платье;

1764 г - об упразднении раскольнической конторы и передаче дел о старообрядцах в ведение общегосударственных органов власти,

1769 г. - о даровании староверам права свидетельства на суде,

1782 г. - об освобождении старообрядцев от двойного оклада и запрещении употреблять в официальных документах слово "раскольник",

1783 г. - о легализации старообрядческих типографий в пределах Империи;

1785 г. - о разрешении выбирать старообрядцев на общественные должности.

Конечно,
серия данных указов не означала юридического признания
старообрядчества, но она давала возможность постепенного приобщения
бывших тотально гонимых к статусу защищаемых со стороны государства

Нужно
отдать должное семейским Забайкалья, они блестяще использовали эти,
хотя и малые возможности. Не говоря о том, что они основательно укрепили
свое экономическое положение в Забайкалье, они еще преуспели и в
культово-религиозной части. В государственном архиве Иркутской области, в
фонде Иркутской духовной консистории лежат документы, где старообрядцы
Верхнеудинского и Доронинского уездов в 1794 г. просят разрешения у
Иркутской консистории на строительство церкви в деревне Большой Куналей
или в селе Шаралдай. В конечном итоге после многочисленных перипетий по
этому делу Иркутская консистория, согласовав этот вопрос с
правительственным Синодом, дала официальное разрешение на строительство
церкви по выбору самих старообрядцев, где они пожелают в Куналее или в
Шаралдае (. Старообрядцы Забайкалья, поселившись в Восточной Сибири,
не переставали себя идентифицировать со всем российским
старообрядчеством. По устным преданиям, до 30-х гг. XX в. они
поддерживали связи со своими сородичами, оставшимися к Западу от Урала
Связь поддерживалась в двух формах писали друг друга письма, записки или
шли ходоки за "нашими попами". Поповское согласие Забайкалья
окормлялось теми священнослужителями, которых приводили ходоки «из
Расеи».

Известно, что в старой России, чтобы считаться
"православным крестьянином" в общественном мнении следовало иметь в том
или ином населенном пункте культовое сооружение. «Постройка часовни,
церкви или помещения с поклонным крестом, когда эти объекты получали
официальное признание в виде освещения означала, что население законно
пользуется своей территорией и что никто посторонний не может притязать
на нее. Это была своеобразная маркировка территорий, находящихся под
защитой гражданских законов» (9). Учитывая это, становится понятным,
почему старообрядцы называли в вышеприведенном прошении себя "истинными
христианами" Кроме того, в прошении не сказано, какую именно церковь они
хотят строить. Чтобы избежать богословских дискуссий, в прошении было
сказано "поелику же де они люди книжные и рассуждать право ли верят, не
могут и не дерзают и только великое усердие имеют верить и жить так, как
верили и жили их предки". Это был своеобразный образец местной тонкой
дипломатии. В итоге прошение старообрядцев Забайкалья о строительстве
единой церкви было удовлетворено. Но само строительство, именно единой
церкви, так и не было начато. Зато в Забайкальских селениях после этого
прошения активно возводились церкви и часовни разных направлений и
толков (10). За счет сооружения культовых учреждений уровень
гражданственности старообрядцев, живших рядом с сибиряками
(православными христианами), несомненно, заметно повысился.

Возвращаясь
к вопросу, поставленному ранее, - о том, что помогло старообрядцам
быстро обустроиться на новом месте в Забайкалье, можно считать, что
помогала вся обстановка. Прежде всего, либерализация отношений между
государством и старообрядцами, инициированная самим государством под
давлением таких обстоятельств, как назревшая экономическая
целесообразность заселения малонаселенных и пустующих земель
старообрядцами, пополнение государственной казны за счет новых
плательщиков, а также забота о приумножении российского народа. Поэтому
правительство Екатерины II призывало чиновничий аппарат предоставлять
гражданские права старообрядцам (конечно же, в урезанном виде) "согласно
сословному и имущественному положению "записных" старообрядцев (тех,
кто числился среди мещан, купцов, государственных крестьян). Оно
советовало священникам действовать не угрозами, «а кротостью и
милосердием, чтобы вразумлять "заблудших" и привлекать колеблющихся в
вере» (11).

Можно предположить, что адаптироваться старообрядцам в
Забайкалье помогли также старожилы, возможно, те из них, к которым были
подселены "поляки". Обычно русские люди на окраинах помогали друг
другу. Но между старожилами в деревнях и подселенными к ним пришлыми
"поляками" в Забайкалье устанавливались не очень дружеские отношения.
Г.М. Осокин в своих очерках "На границе Монголии" писал: «сибиряк
относится к семейском» в большинстве безразлично, или с некоторым
недоверием, семейский же не скрывает своего полного неуважения, а также и
презрения к сибиряку (12).

Часть исследователей, объясняет это чудо "великой общинной сплоченностью", "умением трудиться день и ночь" и т.д.

Нельзя,
конечно, забывать и о том что "для старообрядцев необходимость
адаптации в Забайкалье породила отношение к труду как к «комплексной
добродетели и основному средству спасения». Наряду с
духовно-нравственным трудом, физический труд стал у старообрядцев, в том
числе, у семейских, призванием и самоцелью. Интенсивный труд не
осуждался, а наоборот, поощрялся, так как давал шанс к спасению души,
что выражалось, наряду со служением господу богу, в активной
хозяйственно-трудовой деятельности (13).

И все же даже такое
трудолюбие едва ли давало возможность решить проблемы обустройства всего
за 3-4 года. Очевидно, что старообрядцы Забайкалья в первое время
получили определенною помощь со стороны государства. Описывая на
основании архивных данных движение на поселение в "Заганские деревни"
группы старообрядцев, В. Гирченко писал "в г. Иркутске переселенцев
снабдили сельскохозяйственными орудиями труда. Правда, их на всех не
хватило. Дополнительно обеспечили новопоссленных орудиями труда в
Верхнеудинске каждой тройке переселенцев дали по подводе, для этого
спешно проведя секуляризацию имущества двух забайкальских монастырей
Иркутск и Верхнеудинск несколько лет бесплатно обеспечивали семенным
зерном "поляков", которые в соответствии с указом в первые годы были
освобождены от податей. Государство шло на расходы не из любви к
старообрядцам. Оно руководствовалось главной идеей - созданием товарного
хлеба в Забайкалье (14). В начале XVII в. в решении этой задачи
возлагались надежды на казаков, затем - на старожилов. Но как первые,
так и вторые с данной задачей не справились, несмотря на то, что
получили для хлебопашества земли лучше, чем те которые достались
"польским колонистам". В первой половине XVII в по-прежнему, как и в
первые десятилетия освоения Забайкалья, из центра России везли сюда
рожь, ячмень, овес. Для казны содержание служилых людей в Забайкалье
обходилось очень дорого. Расчеты правительства на "поляков" оправдались.
Через 25 лет после переселения в Забайкалье семейские обеспечили край
товарным хлебом.

Сегодня этноконфессиональная группа
старообрядцев имеет свою значительную как российскую, так и
международную "диаспору". Исторических причин для ее образования
несколько; выделим доминирующие. Первая причина - это хронический
недостаток хорошей пахотной земли. Следует помнить, что "польские
переведенцы" были расселены в основном по старожильческим селениям.
Тарбагатай, Куйтун, Куналей существовали задолго до прибытия в
Забайкалье старообрядцев. В этих селениях существовала крестьянская (или
сельская) община, все основные решения принимал мирской сход.
Официально все, вновь прибывавшие на место поселения, становились
членами общины Правительственная канцелярия своим распоряжением
увеличила земельные угодья сельских общин общего пользования в пользу
старообрядцев за счет казенных, государственных земель. В то же время
переселенцы получали земельные отводы, как отдельные лица, согласно
существовавшему в Забайкалье до XIX в. порядку землепользования.
Предварительно работал землемер и утрясал вопросы отвода. Что касается
захватной формы землепользования, то она применялась семейскими уже
после того, как они "осели на отводной земле". К сожалению, в
государственную систему переселения старообрядцев в Забайкалье
изначально был заложен фактор "земельного утеснения". В дальнейшем
ситуацию с нарастающим "земельным утеснением" осложнил так называемый
демографический "взрыв" среди новопоселенных из Польши. По данным Ю.
Талько-Гринцевича, быстрый численный прирост старообрядческой группы
населения в XIX в. в Забайкалье превысил аналогичные показатели у других
групп населения этого региона в 5 раз, что стало причиной миграции
части старообрядцев за пределы Забайкалья и России
Старообрядцы
многих селений жаловались, что пахотной земли у них так мало, что даже
"борону некуда притащить". Примером могут служить статистические данные
по истории села Десятниково Тарбагатайской волости Верхнеудинского уезда
Забайкальской области.

В Десятниковой деревне в год прибытия
туда старообрядцев насчитывалось 8 дворов, где проживало 66 человек
(старожилы и старообрядцы). В 1779 г. здесь уже было 18 дворов, в
которых проживало 102 человека. Ниже приведенные в таблице данные дают
возможность проследить динамику роста населения и роста количества
дворов на примере одного селения. Образование новых дворов происходило
опережающими темпами по сравнению с ростом населения. В дальнейшем в XIX
в. такие же соотношения между ростом населения и ростом количества
дворов в Десятниково сохранилось (17).
В начале XIX в. в Забайкалье
была принята норма земельных наделов на ревизскую (мужскую) душу (с
18-летнего возраста) в размере 15 десятин. В с Десятниково же по данным
1848 года на ревизскую душу приходилось всего лишь по 4 десятины удобной
земли. Но этот показатель быстро уменьшался - в связи с ростом
населения. Дефицит земельного надела (по сравнению с условной нормой)
был во всех семейских селениях, а особенно в крупнейших - в Урлукском,
Ново-Бичурском, Новозаганском, Куйтунском и Надеинском, Куналейском,
Хонхолойском, Никольском, Мал.Архангельском (18 ).