Вредоносные заговоры

Вредоносные заговоры многочисленны и
разнообразны. В ряде случаев они могут быть краткими, как в приведенном
ниже образце из сборника XVII века (Как сей мертвец (имя рек) [а имени
буде не знаешь — назови его Иван] умер без покаяния, так и ты умри без
покаяния), но сопровождаться сложными обрядами. В данном случае
следовало тайком отправиться на закате к могиле умершего без покаяния
человека, имея при себе куриное яйцо и топор с привязанным к нему
огнивом; у мертвого нужно было попросить разрешения взять земли у него в
головах, принеся за это в жертву (поминок, гостинец) белую лебедь,
заменяемую в порядке обрядового формализма куриным яйцом, а затем
попросить покойника о помощи. Взяв земли, нуж-но было идти домой не
оглядываясь, а возле дома встать на камень и, очертив топором вокруг
камня круг, произнести оберег, охраняющий совершившего обряд от недруга,
кинуть топор в северную сторону, а через некоторое время достать его и
отвязать огниво. После этого следовало бросить землей, взятой из могилы,
в грудь недруга, произнеся заговор. Встречаются и сложные длинные
заговоры, в частности направленные против соперников в любви.

Вредоносные
заговоры могут сопровождаться почти универсальной практикой, когда
изготавливают фигурки (куклы), изображающие тех, кому нужно навредить, и
причиняют кукле тот вред, который предназначается потенциальной жертве.
Описание шуточного исполнения этого обряда над персонификацией болезни
можно найти в дневнике жены писателя М.А. Булгакова. Встречая новый 1940
год в кругу семьи, домашние подняли бокалы, а затем сделали куклу —
воплощение болезни писателя — и убили ее. Аналогичная магия совершалась с
частицами одежды или тела (например, обрезками ногтей) жертвы и даже с
землей, по которой она прошла. В 1689 году Иван Биндаков признался под
пыткой, что он для колдовства взял землю из следа, оставленного князем
В.В. Голицыным.

Вредоносные заговоры, исполнявшиеся колдуном, на
самом деле могли подразумевать просто отраву (действительно, вредоносная
магия и отравительство в России, как и повсюду, часто были настолько
тесно связаны, что многие, размышляя о возможной причине болезни, не
проводили никакого различия между тем и другим). Заговор произносился
или нашептывался над такими магическими объектами, как травы, коренья,
упоминавшаяся выше могильная земля; части человеческих тел; мертвое мыло
и мертвая вода, которыми обмывали покойника (с помощью мертвой воды
женщины также пытались уменьшать слишком большую грудь); мертвая свеча
(ее делали из добытого в могиле жира покойника, чтобы насылать сон или
смерть). Сходное поверье, вероятно, скрывается за сообщением английской
газеты о судебном процессе 1889 года в Курске: четырех крестьян обвиняли
в убийстве одиннадцатилетней девочки ради изготовления сальных свечей,
которые должны были помочь им незаметно совершить кражу. На суде
говорилось, что это суеверие широко распространено в России.

Колдовской
силой наделялись не только мертвые свечи: всякая церковная свеча, как и
иной христианский ритуальный предмет, могла использоваться в целях
магии. Чтобы навредить, устанавливали свечу вниз головой и заказывали по
живому недругу заупокойную молитву (разновидность проклятия путем
инверсии).

Вернемся к теме мертвецов и вредоносной магии. А.Н.
Афанасьевым опубликована народная сказка, в которой описано действие
колдуньи с мертвой рукой. Н.И. Костомаров утверждает, что тогда, как и
теперь [!], воры употребляли руку трупа для усыпления хозяев в доме,
когда хотели их обокрасть. Для успеха в любом деле, в том числе и в
воровстве, наговаривали также над просфорой.

Сигизмунд
Герберштейн, посещавший Московию, в 1557 году отметил, что епископы
судят ведовство, чародейство, отравление, прения, возникшие из-за ереси
или блуда [характерно само объединение категорий преступлений]...
святотатцев, грабящих могилы, и тех, кто в целях чародейства отламывает
кусочки от образов святых или от распятия. В зелье насыпали могильную
землю — с этим связан заговор, гласящий: как мертвец не подымется, так
чтоб и Федор не поднялся, как мертвец пропал, так бы и Федор пропал
совсем. На Гомелыцине (Белоруссия) до сих пор, желая навредить человеку,
сыплют ему под дом землю с могилы. Гвозди от гроба тоже наделялись
колдовской силой: если их подбросить в конюшню, лошади, принадлежащие
жертве порчи, захромают.

В XVII веке при царском дворе постоянно
опасались колдовства и порчи, и вся челядь царицы должна была клясться
не произносить заговоры и не хранить кореньев и трав (чтобы их, с
соответствующим заговором, не могли подбросить на дорогу или у входа в
дом жертвы). В начале XVII века белье царя Михаила Федоровича носили на
реку стирать в сундуке, запертом на замок и покрытом красной тканью
(нередко считалось, что красный цвет защищает от колдовства и сглаза), и
в сопровождении придворной служительницы, специально приставленной,
чтобы не допустить возможной чародейской порчи.

К щадящим видам
вредоносной магии можно отнести напуще-ние икоты (кликушества). Один
способ такой: снять крест, положить его себе под пяту и сказать:
Отрекаюсь от Бога и животворящего Его креста, отдаю себя в руки
дьяволам. Затем следовало нашептать на соль: Пристаньте сему человеку
(имя рек) скорби-икоты, трясите и мучьте его до окончания жизни. Потом
вынуть крест из обуви и повесить его на спину. В это время должны
появляться дьяволы. Через сутки крест следует поместить обратно на
грудь, а соль бросить на дорогу или туда, где будет проходить жертва, с
приговором: Как будет сохнуть соль сия, так сохни и тот человек. В 1815
году крестьянин Михаил Чухарев был признан судом виновным в том, что с
помощью этого заговора наслал на своего двоюродного брата злого духа —
икоту и был приговорен к 35 ударам кнутом и публичному покаянию. В этом,
как и в других сохранившихся судебных делах, известны не все
обстоятельства. Суровый приговор (битье кнутом часто оказывалось
смертельным) в этом деле, которое и в XVIII веке вполне могло быть
прекращено, можно объяснить озлобленностью местного населения, истерией
или какими-то неустановленными обстоятельствами, отягчавшими обвинения. К
вредоносной магии обращались не только крестьяне. Примерно в это же
время Марта Уилмот описывала жизнь в среде русской аристократии:
Обнаруживаются новые известия о г-же Щ[ербениной], желавшей с помощью
колдунов погубить свою мать, невестку и меня. Могущественное заклинание
должно было заколдовать нас, свести с ума или убить.

Амулеты
обычно наделялись защитительной силой, но бывали и вредоносными.
Например, амулет в виде нити с завязанными узлами мог применяться вместе
с заговором против врага. На шерстяной нити завязывали восемь двойных
узлов со словами: 1) выйду я на улицу, 2) брошу в чисто поле, 3) в
разста-нье, 4) меж дворы, 5) в луга, 6) в моря, 7) в леса, в зыбучие
болота. Нить подкладывали туда, где жертва должна была наступить на нее.
Более сложный вариант с нитью и тринадцатью узлами. При завязывании
узлов говорится: По позднему вечеру выйду я на улицу, и откажусь я от
Иисуса Христа, от царя земнаго, от Бога выш-няго, от веры православной,
от батюшки, от матушки. Предаюсь я к нечистому духу, к окаянной силе,
прошу я ей помощи, чтобы она помогла ей и пособила: поступаю я на вора —
разбойника, на ден-наго грабельщика, на ночного полунощника, на (имя
рек). Я хочу его свержить, хочу я его испортить: хоша среди дня, хоша
среди ночи, хоша в чистом поле, хоша в темных лесах, хоша в зыбучих
болотах, хоша соннаго, хоша дремучаго, хоша в терему, хоша за столами
дубовыми, хоша со яствами медовыми, хоша пошел бы он и запнулся бы,
самого себя заклянулся бы. Окаянные духи, придайте мне силы, помогите и
пособите мне, чтобы не было (имя рек) ни в день житья, ни в ночь спанья,
ни в час моготы, ни в полчаса терпежу. Хошь бы схватило его грыжами или
стрелами, взяло бы его в минуту или в две и узнал бы он все скорби и
печали. Проклятие произносится вечером, при этом необходимо снять крест.
Чтобы усилить его действенность, рекомендуется предварительно убить
черную кошку. Как только жертва наступит на заговоренную нить, она
споткнется, и если выругается при этом, то проклятие подействует.

5.7.
Заговоры на умилостивление властей, правителей, судей и т.п. Л.Н.
Майков приводит несколько таких заговоров, они упоминаются и в ряде
судебных дел. Например, дьякон обвинялся в том, что дал волшебный
порошок крестьянину, чтобы тот снискал расположение своего хозяина.
Магическую защиту на суде мог обеспечить амулет с апокрифом Сон
Богородицы. Вот защитительный заговор от властей, судей и лихих людей:
Стану я, раб Божий (имя рек) благословясь, пойду перекрестясь в чистое
поле и помолюсь на восточную сторону. На восточной стороне стоит святая
церковь о двенадцати куполах, а в святой церкви той Мать Пресвятая
Богородица. Мати Пресвятая Богородица, помолись Сыну своему, Богу нашему
Иисусу Христу за меня, раба Божия Ивана, спаси и сохрани меня, раба
Божия, от царей и королей, от неправедных судей и лихих людей. Во веки
веков, аминь.

Идя на суд, можно было также снять с березы
трепещущую сережку, перепер, и сказать: Так как сей перепер трясется,
так бы мой супостат (имярек) и его язык трепетался. Колдун мог
рекомендовать и более сложный ритуал: черную змею убить саблей или
ножом, вырезать у нее язык, завернуть в тафту зеленую и черную и
положить в левый сапог, затем идти прочь, не оглядываясь (обычное
требование) и никому ничего не говоря. Когда понадобится идти на суд или
на бой, положить в сапог змеиный язык и три зубчика чеснока, а под
правую пазуху привязать плат. Другой амулет для той же цели — трава
хвалиха с четырьмя цветками (красным, черным, зеленым и синим) и с
десятью листочками с каждой стороны. В.И.Даль приводит пословицу: Тирлич
[растение Gentiana Amarella] да жабья костка смиряют гнев властей —
поверье, восходящее по крайней мере к Плинию.

Человек, на
которого прогневался царь или князь, должен был носить под левой пазухой
правый глаз орла. Этого орла следовало поймать в полночь накануне
Иванова дня и заколоть острой тростью на распутье дорог; левый глаз того
же орла, смешанный с коровьей кровью и перьями, высушенный и завязанный
в чистый синий плат, — прекрасный амулет для охотников и рыболовов.
Аналогичные заговоры и поверья распространены повсеместно.

5.8.
Заговоры, чтобы отыскать или спрятать клад. Представления об охраняемых
духами сокровищах распространены во всем мире, а поиски кладов, часто с
помощью волшебства, — один из наиболее распространенных фольклорных
сюжетов. В традиционных верованиях и преданиях Русского Севера зарытые
клады обычно связаны с разбойниками, или с панами (польские искатели
приключений — интервенты эпохи так называемого Смутного времени в начале
XVII века), или с чудью (народ финского происхождения, имеющий
репутацию колдунов, либо легендарный народ, оставивший в Сибири
курганные захоронения). Видимо, в существовании этих кладов никто не
сомневался, и действительно, в России было принято зарывать ценности в
землю. Так, датский дипломат Исаак Масса писал в 1610 году: Я думаю, что
в Москве в то время все драгоценные камни и деньги были схоронены, ибо в
Московии таков обычай, что в бедственное время зарывают деньги и добро в
земле, в лесах, погребах и разных уединенных местах...

Для
народных представлений о кладах характерна их персонификация, воплощение
в каком-либо образе, например ребенка, старика, собаки, лошади, петуха,
ягненка, мертвеца, деревянной доски, которые рассыплются в виде денег,
если их ударить или, в случае с мертвецом, сказать аминь. Мотивы
покойника и деревянных досок присутствуют в одном из многих преданий о
панах — упомянутых выше польских воинах начала XVII века, которые, как
считалось, зарывали свою добычу. В этом севернорусском предании
рассказывается: был найден мертвец, а когда нашедший сказал над ним
аминь, он превратился в сокровище, спрятанное паном. Нашедший взял часть
денег, но три года спустя умер, — согласно местному поверью, оттого,
что нарушил запрет и рассказал о том, что с ним случилось.

Другой
часто встречающийся мотив — демонический страж, который нередко
является в виде таинственного огня, особенно на Пасху. Дух-хранитель
имеет особое имя — кладовик (или подобное). Одолеть магическую защиту
клада — кладовика, заговор или заклятие — можно с помощью волшебных
книг, формул или трав, таких как разрыв-трава (известна также как
прыгун, скакун, спрыг-трава, гремучая трава, железняк и т.д.).
Разрыв-трава цветет в полночь накануне Иванова дня (24 июня), пока
только и успеешь прочитать Отче наш, Богородицу и Верую; с ее помощью
отпираются замки и запоры, она указывает клады и не дает работать
кузнецам. Если накануне Иванова дня коса сломалась, значит, ею пытались
скосить разрыв-траву. Другая волшебная трава — свети-цвет, вспыхнет в
руках, если держать ее над кладом. В большинстве версий этого поверья,
во всем славянском ареале, это чудесное растение идентифицируется с
папоротником, но в Забайкалье в такой роли выступает конопля.

Литературное
развитие темы папоротника, открывающего клады в ночь на Ивана Купалу,
можно найти в повести Н.В. Гоголя Вечер накануне Ивана Купала
(дополнительная кровавая подробность: чтобы добыть клад, нужно принести в
жертву невинного ребенка).

Эта трава — папоротник и другие (ее
ботанические определения варьируют) — явно связана с представлениями о
магических свойствах железа, и рассказы о ней родственны известным
поверьям (или восходят к ним), с местными вариациями, в Англии, Франции,
Германии, Австрии и Италии (где сбор семян папоротника накануне Иванова
дня был запрещен Феррарским собором 1612 года).

Указываются и
другие растения. Например, в записке о сокровищах царя Соломона, их
демонических стражах и способах их нейтрализовать Андрей Михайлов,
профессиональный кладоискатель из Симбирской губернии (умер в 1854
году), упоминает огнею (обычно это одно из имен демонов лихорадки
трясавиц, дочерей царя Ирода), царь-траву, петров крест и плакун. Плакун
следовало срывать накануне Иванова дня, загнув верхушку, и так оставить
до Троицы, а на Троицу вместе с корнем отнести в церковь: молитва
священника сделает плакун пригодным для открывания кладов. Открывая
клад, следовало прочитать следующий заговор: Приступаю я, раб Божий, к
поклаже сей, окружаю в ширину и глубину, утверждаю Божьим словом; пошли
мне, Господи, помощника, архангела Уриила, отогнать демонскую силу, от
сей черты окруженной, от еретика и от волшебника. Пошли, Господи,
грозна-г° Илию пророка с огненной колесницей, с громовым ударом
истребить нечистыя силы от поклажи сей. Утверждаю поклажу сию на камне
Алатыре, замок отмыкаю в небе, ключ в море; как морю гненну не бывать,
из моря ключей, кроме меня, не вынимать, а Замка не отпирать; аминь.

Остается
только удивляться, каким образом этот профессиональный кладоискатель
мог заработать себе на пропитание! Упомянутая здесь плакун-трава — это
трава, на которую упали слезы Богородицы во время распятия Христа; В.И.
Даль говорит о ней в Толковом словаре (см. плакать), что она заставляет
плакать бесов и ведьм, что ее собирают накануне Иванова дня и она хранит
от соблазна.

Другой профессиональный кладоискатель, колдун из
Вятского края, в 1744 году предстал перед синодальным судом. В основном
он занимался знахарством и гаданием, но признался также, что призывал в
помощь лесных духов — леших, чтобы отыскивать клады. Он приносил им в
лес жертву — три гороховых пирога и сорок пять красных яиц, и произносил
приговор, призывая леших взять подарки и показать спрятанные деньги.
Колдун утверждал, что, хотя лешие оставались невидимы, он явственно
слышал их указания, где искать клад. Несмотря на то что он следовал их
инструкциям, клад ему найти не удалось.

Другой способ, к которому
прибегали кладоискатели, — подбрасывали цветок папоротника в воздух.
Сначала он будет парить в небе, как звезда, а затем упадет туда, где
сокрыт клад. Здесь папоротник напоминает приносящую удачу перелет-траву,
которую также искали накануне Ивана Купала.

В Белоруссии
кладоискатели считали необходимым брать с собой петуха, запевшего на
третий день после того, как он вылупился из яйца.

Поиск
спрятанных сокровищ, обычно охраняемых с помощью колдовства или демонов,
был опасным занятием, и магия, направленная на преодоление этой
демонической защиты, сама могла иметь демоническую природу. Например,
согласно одному из преданий Поволжья, чтобы добыть клад, заколдованный
самим Стенькой Разиным, следовало пустить стрелу в сердце образа
Богоматери.

Открывание кладов связано со способностью делать
скрытые вещи видимыми. Одним из стражей сокровищ считалась змеиная
царица Белая Змея; в Архангельской губернии полагали, что убивший ее
обретал силу видеть спрятанные клады. Папоротник обретал это свойство,
когда расцветал накануне Пасхи (или Иванова дня). Согласно одному
источнику, следовало взять плат, на котором святили кулич, пойти в лес,
ножом очертить круг вокруг папоротника, расстелить в этом круге платок,
сесть и смотреть. Когда в церкви запоют Христос воскресе, папоротник
расцветет. В этот момент нужно схватить его, покрыться платком и не
оглядываясь поспешить домой; там разрезать руку ножом и вложить в рану
цветок — тогда можно увидеть спрятанные предметы. Другую версию со
ссылкой на русский источник приводит А. де Губернатис: накануне Иванова
дня взять платок, крест, Евангелие, стакан воды и часы; очертить большой
круг и расстелить в нем платок, на платок поместить Евангелие, стакан с
водой и часы; смотреть на часы — в полночь папоротник расцветет.
Увидевший цветок увидит и другие чудеса: три солнца и сверкающий свет — в
нем можно увидеть все, в том числе и спрятанные предметы. Услышав
демонический смех, ни в коем случае нельзя оглядываться, а то дьявол
оторвет тебе голову и твоя душа попадет в ад. Тот, кто не поддастся
панике, обретет знание обо всем, что произошло и произойдет в мире, и
великое могущество, он сможет делаться невидимым и получит любовь любой
женщины, которой пожелает. Еще в одном описании черт старается сорвать
цветок, как только тот расцветет. Следует очертить защитительный круг и
ждать, когда позовет черт: он будет звать голосом кого-то из близких.
Слушать или поворачивать голову нельзя ни в коем случае. Тот, кто сорвет
цветок, будет видеть клады, оставаясь невидимым, обретет власть на суше
и на море и даже над нечистой силой. Другие способы сделать тайное
видимым: съесть остатки змеиной еды, зажечь свечу из человечьего сала
(см. выше Вредоносные заговоры). Стивена Грэхема, который путешествовал
по России накануне революции 1917 года, крестьянин, прислуживавший ему в
трактире, уверял: если сделаешь свечу из человеческого сала и зажжешь
ее, то станешь всевидящим.

Существуют особые ритуалы и заговоры,
заклятия, сопровождающие зарывание кладов и призывающие проклятия на
тех, кто их похищает. Заклятия часто встречаются в сказках о скупых
стариках. Они могут быть очень краткими: Щоб ци гроши таки руки
вьщкопали, яки закопали. В этом случае искатель клада преодолевал
заклятие, выкапывая его руками мертвого скупца. Представление о
спрятанном сокровище, защищенном колдовством (кото-Рое, однако, может
обойти тот, кто обладает соответствующим знанием), нашло отражение в
поговорке: Умеючи и заклятый клад Снимают. Часто заговор включает
требование положить на месте клада такое же количество голов (например,
сто голов воробьиных, головы трех бравых молодцев), какое было положено,
когда его зарывали: только так можно добыть сокровище. Вариант этого
мотива: если клад положен на сорок голов, то первые сорок нашедших его
кладоискателей падут жертвой заклятия, а сорок первый беспрепятственно
добудет клад.

Вот более сложный заговор: Кладу я, раб Божий,
поклажу, каменным тыном огораживаю, каменной дверью запираю, за
тридевять замков, за тридевять ключов, во един ключ, во един замок,
через этот тын никому не хаживать, никакой птице не летывать; как
утвержден Иерусалим на земле, так да утвердится земля на месте твердо,
будь заговор мой от востока до запада, от седьмого неба и в третью
бездну, отдам ключ Михаилу Архангелу, Михаил Архангел Гавриилу, Гавриил
Архангел — Матушке Пресвятой Богородице за престол, Матушка Пресвятая
Богородица во Иордан реку белой рыбе. Аминь.

Ключи и замки
повсеместно используются как талисманы (для защиты скота, в доме
покойника после похорон, на счастливое супружество, как
противозачаточное средство), их находят, обнаруживая клады в ходе
раскопок. Запирающая, связывающая сила ключа, несомненно, лежит в основе
сибирского запрета детям играть с ключами и особенно брать их в рот
(чтобы ребенок не начал заикаться). Мотив каменного или железного тына,
забора также широко распространен и встречается в разного рода
защитительных заговорах (на людей, скот, дома, клады).

Как было
отмечено выше, клады могли быть персонифицированы, кладами называли и
блуждающие огоньки, которые (так считалось и в других регионах Европы)
охраняют сокровище.

Поиск кладов с помощью волшебной лозы,
видимо, не был распространен в России. Этому, правда, посвящен один
неполный текст, очевидно, составленный или переведенный неким студентом,
который в петровские времена был послан в Германию учиться горному
делу. Там описана следующая практика: выбрать раздвоенную ореховую ветку
для поиска серебра, вишневую — для меди, сосновую — для олова и свинца;
срезать ветку на рассвете, в полдень или на закате на второй, восьмой,
десятый или двенадцатый день месяца; произнести молитву: Во имя Отца и
Сына и Свята-го Духа, Иисус, Мария, Господь Всемогущий и
Всемилостивейший, Тебе, создателю всего сущего, аминь. Раздвоенную ветку
следует держать в обеих руках так, чтобы пальцы и ветка смотрели вверх.
Над кладом ветка качнется. Можно было также срезать или сломать ветку
на восходе, присовокупив к вышеприведенной молитве обрашение к ветке с
просьбой помочь найти золотые, серебряные, медные, оловянные, свинцовые и
железные руды.

Еще один магический способ добыть богатство:
взять петушиное яйцо (недоразвившееся или уродливое куриное яйцо — ?) и
шесть недель носить за левой пазухой; когда из него вылупится змей,
отправиться спать в заброшенную избу или в баню. Во сне привидится черт и
велит змею принести сокровище в обмен на заключенный с ним договор. Это
поверье — видимо, русское — рассмотрено в эссе Б.А. Успенского, который
соотносит его с рядом других русских поверий и мифологических мотивов.
Вместе с тем следует отметить, что весь процесс рождения змея,
приносящего золото в обмен на договор с дьяволом, аналогичен тому, что
описан в Grimorium verum vel probatissime Solomonis Claviculae.

5.9.
Защита от воров. Различные устрашающие магические практики, к которым
прибегали воры для успеха в своем ремесле, описаны выше в разделе
Вредоносные заговоры, а некоторые способы обнаружить вора. Сибирский
заговор от воров требует взять из савана нитку длиной в рост мертвеца,
трижды обойти с ней вокруг дома, амбара или иной постройки, которую
нужно защитить, намотать нитку на палочку, затем воткнуть палочку внутри
очерченного пространства и сказать: Как сей мертвец, раб Божий (имя
рек), не встает и не выходит из могилы, так бы сей заблужденный раб не
вышел из сего круга. Век по веку, аминь.

5.10. Защита в бою.
Вплоть до революции и даже позднее солдаты шли в бой с крестами, иконами
и списками Сна Богородицы. Существовали и особые воинские заговоры,
например: В высоком терему в понизовском, за рекою Волгою, стоит красная
девица, стоит, покрашается, добрым людям похваляется, ратным делом
красуется. В правой руке держит пули свинцовыя, в левой медныя, а в
ногах каменныя. Ты, красная де- вица, отбери ружья: турецкия, татарския,
немецкия, черкесския, мордовския, всяких врагов и супостатов, заколоти
ты своею не- видимою рукою ружья вражия. Будет ли стрелять из ружья, и
их пули были бы не в пули, а пошли ты эти пули во сыру землю, во чисто
поле. А был бы я на войне невредим, и мой конь был бы цел и невредим, а
была бы моя одежда крепче панциря. Замыкаю мои приговорные словеса
замком, и ключ кидаю в Окиан-море под горюч-камень Алатырь. Как морю не
усыхать, камня не видать, ключей не доставать, так меня пулям не убивать
до моего живота, по конец века.

О заговорах на излечение ран см.
выше в разделе Медицинские заговоры. Существовали также заговоры на
защиту рядовых солдат от офицеров. В белорусском заговоре говорится: как
дитя выходит из утробы сердцем не лютое, так бы и командиры на солдата
сердца лютого не имели.

5,11. Заговоры на оружие. Всякое оружие
можно было заговорить: это делал или владелец, чтобы оно было успешно в
охоте и било без промаха в бою, или враг — с противоположными
намерениями. Представления о заговоренном оружии встречаются по всей
Европе и за ее пределами: например, Саксон Грамматик упомина ет
несколько случаев, когда мечи были притуплены вражескими заклятиями.
Осечка огнестрельного оружия могла иметь серьез ные последствия, так что
естественно было искать магической за щиты от нее. Один из способов:
протереть ружейный ствол кровью; в белорусском полесском варианте —
кровью из мизинца на правой руке, а в карельском — теплой кровью сороки.
В Карелии также полагали, что охотник должен купить у колдуна волшебное
разрешение на охоту, в котором будет указано, каких животных и сколько
можно застрелить. Другой способ — произнести над ружьем заговор или даже
выгравировать его на ружье. На Могилев-щине охотник должен был вымыть
ружье водой из трех колодцев, а часть воды плеснуть налево с приговором:
Гром громыхает, молния сверкает, апостол Петр свинец направляет. Такие
заговоры часто наговаривали кузнецы. СТ. Аксаков в третьем отрывке из
автобиографической Семейной хроники вспоминал, как в конце XVIII века
его дедушка обращался с заговоренным ружьем: Дедушка вообще колдовству
мало верил. Даже стрелял один раз (вынув тихонько дробь) в колдуна,
который уверял, что ружье заговорено и не выстрелит; разумеется, ружье
выстрелило и крепко напугало колдуна, который, однако, нашелся и
торжественно объявил, что дедушка мой "сам знает"...

На Западе
России ружье, которое никогда не промахивалось, называли иорданка,
потому что его заговаривали на Иордани (проруби, делавшейся для
водоосвящения на Крещение). С другой стороны, если охотник-богохульник
зарядит ружье в праздник, оно испортится. Вот заговор, призванный
противостоять вражескому заклятию, испортившему ружье: Во имя Отца и
Сына и Святаго Духа. Есть святое море Окиян; во святом море Окияне есть
камень Латырь, на камне Латыре есть три брата родимые, три друга
сердечные: един судит, другий дела отправляет, третий уроки заговаривает
у меня, раба Божия (имя рек), и у моей пищали свинцу и пороху,
огненнаго оружия; три брата родимые, три друга сердечные, ставили круг
меня, раба Божия (имя рек), тын железен от земли и до неба, от востоку и
до запада, от лете до севера. Из моря глубины придет царь морской с
тридевятью замками, с тридевятью ключами, замкнет и ключи в море бросит;
из моря глубины, из пещеры выйдет рыба-щука и ключи пожрет, и в море
уйдет; что тое взять не где не ловцам, не водчикам — такожь меня, раба
Божия (имя рек), взять не где и моей пищали, свинцу и пороху, огненнаго
оружия, взять не где же; и никому не испортить, ныне и присно и во веки
веков, аминь.

Еще один пример заклятия на оружие: Завяжу я, раб
Божий (имя рек), по пяти узлов всякому стрельцу не мирному, неверному на
пищалях, луках и всяком ратном орудии. Вы, узлы, заградите стрельцам
все пути и дороги, замкните все пищали, опутайте все луки, повяжите все
ратныя оружия. И стрельцы бы из пищалей не били, стрелы бы их до меня не
долетали, все ратныя оружия меня не побивали. В моих узлах сила могуча,
сила могуча змеиная сокрыта, от змия двунадесять главаго, того змия
страшнаго, что прилетел со Окиан-моря, со острова Буяна, со меднаго
дома, того змия, что убит двунадесятью богатырями под двунадесятью
дубами; в моих узлах зашиты моей мачихою змеиныя головы. Заговариваю я
раба Божия (имя рек) ратнаго человека, идущаго на войну моим крепким
заговором, крепко на крепко.

Другой способ помешать заклятию против охоты: до того как настанет время заряжать, держать заряд во рту.

Е.Н.
Елеонская приводит пример, когда пленный немец обучал русских заговорам
на оружие. В Воинском артикуле Петра Великого (1716 год) заговоры на
оружие причислены к колдовским практикам, за которые полагалось суровое
наказание.

К заговорам на оружие прибегали не только охотники и
военные; известно, насколько суеверными были преступники, а один
казак-разбойник в середине XIX века верил, будто его нельзя ни ранить,
ни убить, потому что он умеет налагать заклятия на ружья.

5.12.
Заговоры на охоту и рыбную ловлю. Охотники и рыболовы могли прибегать и к
другим магическим обрядам, кроме описанных выше заговоров на оружие. В
Сибири в Великий четверг охотничьи ружья и рыболовные снасти клали под
стол вместе с четверговой смолой (она напоминала о факелах, с которыми
искали Иисуса в Гефсиманском саду, и тоже наделялась целительной силой).

Вот
заговор на успешную охоту, который наговаривали на соль: Как к тебе,
Михаила архангел, сбирается народ Божий к церкве, так бы ко мне, к рабу
Божию (имя рек), сбегались бы белые звери, зайцы криволапые и черноухие,
со все четыре стороны, с востоку и с западу, с лета и с севера. В
другом заговоре охотник молит Богородиц Тихвинскую и Владимирскую поставить ловушки золотые на разных зверей, причем приводится целый
перечень видов ловушек и животных, который тоже имеет заклинательную
силу.

С охотой связано множество суеверных примет. Например,
встретить, отправляясь на охоту, женщину, особенно с пустыми ведрами, —
дурной знак, а мужчину — добрый. При входе в лес, чтобы обеспечить
удачную охоту, следовало принести умилостивительную жертву лешему —
обычно кусок хлеба со щепоткой соли (традиционный знак гостеприимства).
Рыбаки будут удачливы, если сети им свяжет в полночь беременная женщина.
Интересно, что белорусские рыбаки почерпнули кое-что из традиций
польского классического образования: в одном из заговоров благословить
рыбную ловлю наряду с Богородицей призывается Царь Нептун.

5.13.
Сельскохозяйственные заговоры, в том числе заговоры на погоду.
Сельскохозяйственная магия включает в основном обряды плодородия,
приуроченные ко времени сева и жатвы, и защитительные заговоры и
ритуалы, исполнявшиеся главным образом во время первого весеннего выпаса
скота. В последнем случае характерны заговор или молитва (обычно
обращенная к одному из покровителей скота — св. Георгию или св.
Николаю), символические действия (очерчивание или обход объекта, который
нуждается в защите), магические объекты (часто имеющие символические,
религиозные и естественные защитительные свойства: замок, нож, топор,
свеча, ладан и др.) и приношения (например, хлеб, соль, свеча к иконе).

Во
время одного из обрядов, спустив рукав рубахи, прихватывали несжатый
пучок колосьев и либо пригибали его к земле, либо завивали в венок и
приговаривали: Батюшка Илья-борода, уроди ржи, овса, ячменя и пшеницы.
Иногда колосья связывали крас ной лентой и зарывали в землю вместе с
хлебом и солью, приговаривая так: Дай Бог, чтобы на другое лето был
хороший урожай. (Хлеб и соль повсеместно символизировали гостеприимство,
а красные ленты, нити и т.п. широко применялись для защиты от
колдовства.) Согласно сборнику заговоров XVII века из Олонецкой
губернии, на Севере существовал такой обряд: перед первым выгоном
владелец скота вставал до зари, брал рогатину, с которой ходили на
медведя (которая в звере бывала), очерчивал этой рогатиной круг вокруг
стада, шел за ворота и говорил: Покажися, мой скот, всякому зверю
черному и серому, и рыскуну пнем да колодою, да камнем от сего дни и во
все лето до белого снегу. Затем следовало поставить свечу к иконе св.
Георгия, помолиться о сбережении стада, поставить огарок свечи и
приготовить обед из свежей щуки (причем кости потом нельзя было
выбрасывать); отобедав, отодвинуть стол, ничего на нем не трогая, зажечь
огарок свечи, всей семьей выйти на двор и, благословясь, выпустить скот
со двора. После этого встать против рогатины, взять ее и положить в
укромное место, чтобы никто ее не тронул, пока скот пасется в лесу до
снега. Вернувшись в избу, прибрать стол, но в этот день ни костей
собакам, никому ничего не давать. В некоторых местностях обряды для
защиты скота совершались 6 января. Владелец скота приносил воды от
водосвятия, выкладывал во дворе необмолоченные снопы разных видов
зерновых в виде крестов и выгонял скот. Хозяйка в вывороченной мехом
наружу шубе топором трижды очерчивала круг вокруг скота и крестов, держа
в другой руке икону и свечу. Хозяин шел за ней, пучком ржаных колосьев
окропляя скот освященной водой. В завершение хозяйка перебрасывала топор
через животных.

До наших дней сохранился обряд в Юрьев день
(записан в Никольске в 1969 году). Освященный в церкви последний сноп
предыдущего урожая, хранившийся в красном углу вместе с иконами,
выносили и скармливали скотине. Священник трижды обходил стадо с иконой
св. Георгия, пастух отстригал клок шерсти у каждой коровы, а затем,
сваляв всю шерсть вместе, поджигал с приговором, чтобы все стадо
держалось вместе, как вместе горит вся шерсть.

Известны
многочисленные календарные приметы о погоде и грядущем урожае, а также
повсеместно описанные гадания, например по внутренностям животных, и
магические практики (скажем, чтобы не росли сорняки, надо закопать в
поле живую кошку или выполоть сорняк и вновь посадить его корнем кверху —
тогда он не вырастет вместе с хлебами).

В отдельный подтип
выделяются заговоры и магические практики для вызывания дождя. Последние
могли включать обливание водой упавшего на землю священника, погружение
в воду изображения Иоанна Предтечи в Иванов день, бросание в реку
прохожего. В Белоруссии вдовы раздевались донага и ночью обегали деревню
вокруг, воровали сохи и вешали их на заборах, бросали в колодец
похищенные кувшины, срывали чьи-либо ворота и бросали их на землю или в
болото. Кроме того, устраивали крестные ходы вокруг полей, ткали особое
полотно, проводили обряды у колодцев и могил нечистых покойников
(колдунов, самоубийц, умерших насильственной смертью или от пьянства),
перекапывали дороги, осушали речные русла, разрушали муравейники,
убивали змей и лягушек. Отмечено, что еще в 1965 году под Смоленском
колхозникам было предписано купаться в реке, чтобы прекратить засуху.

Распространены
заклинания, чтобы вызвать или прекратить дождь. Вот одно из них: Как
вода огонь заливает, так и слова мои бурю утишают. Один из заговоров
связан с повсеместно описанным поверьем, будто засуха и неурожай вызваны
тем, что похоронен колдун, самоубийца, пьяница или жертва убийства.
Заговаривающий описывает, как он видит гроб колдуна, на который никогда
не проливается дождь, как срезает осиновый кол и втыкает его в живот
мертвеца, а затем — как покойника перезахоранивают в болоте. Человек,
который записал это, отметил, что в Поволжье крестьяне часто
сопровождали заговоры соответствующими обрядовыми действиями. Известны и
канонические молитвы о дожде, например молитва патриарха Филофея
Коккина. Дождь можно было также вызвать, окропив поле водой из семи (в
некоторых местностях — из трех) колодцев.

В зависимости от
местности магически вызывали ту или иную погоду. На севере Сибири после
долгого периода ясной морозной погоды хозяйка призывала облака, собрав
клочки шерсти и лохмотья (напоминающие облака) и бросив их в огонь с
приговором, чтобы Царь-Огонь дал облака, дал тепло дитятку. Напротив,
долгое ненастье и дождь можно было прекратить, бросив в огонь кусок
мамонтовой кости с приговором, чтобы погода стала ясной; или заставив
человека, родившегося в спокойный ясный день, раздеться донага и
пробежать по тундре, крича, чтобы было ясно, как в день его рождения.
Там же долгий период ветреной погоды старики прекращали, исполняя былину
о Садко и призывая богатого гостя Садко утишить непогоду (этот
эпический купец и певец наделялся способностью игрой на гуслях усмирять
стихию).

Нередко считалось, что дождем управляют колдуны и
ведьмы, они же портят хлеба и скот. Л.И. Минько приводит ряд белорусских
магических практик для защиты скота от несчастья и колдовства: в день
первого выгон